Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Со временем, однако, такие отлучки с фабрики стали практически невозможными, потому что она уже заработала во всю мощь. Бригада портных во главе с Соледад с утра садилась за машинки, и её надо было обеспечить всеми необходимыми материалами и приспособлениями. А потом, надо было в конце дня учесть всю готовую продукцию, проследить за её сортировкой, упаковкой и сбытом, да ещё и отчитаться перед Эзекиелом, который мог наведаться сюда в любой момент.

При такой напряжённой работе у Тони не было времени и на то, чтобы подыскать квартиру для тайных встреч с Марией. Поэтому он продолжал захаживать к ней в пансион, причём появлялся там отнюдь не каждый день, опасаясь вызвать нежелательные подозрения у Камилии.

Марию такое положение, безусловно, не радовало, но она была вынуждена с ним смириться. Гораздо больше её беспокоило невнимание Тони к сыну. Он приходил в пансион ненадолго, сухо, без каких-либо эмоций целовал мальчика и тотчас же просил отвести его в другую комнату, чтобы остаться наедине с Марией. Но и вдвоём они проводили мало времени — час или даже меньше, а потом Тони, торопливо простившись, убегал к своей ревнивой жене. При этом он всегда забывал попрощаться с сыном, и Мария сама напоминала ему об этом. А Мартинью неизменно задавал Тони один и тот же вопрос:

— Папа, ты придёшь к нам завтра?

— Приду, приду, — отвечал Тони уже из-за двери, не оглядываясь на мальчика, который долго смотрел ему вслед и усердно махал ручонкой.

— Ничего, он ещё привыкнет к Мартинью и полюбит его, — утешала себя Мария в разговоре с Изабелой.

— Конечно, полюбит, — уверенно отвечала та. — Разве можно не полюбить такого симпатичного, такого доброго и чуткого мальчика!

Мария и хотела бы разделить уверенность Изабелы, да не могла. Кроме всего прочего, её настораживало ещё одно обстоятельство: она ни разу не слышала, чтобы. Тони назвал Мартинью по имени или сказал ему: «Сынок, сыночек». Особенно же ей становилось больно, когда Тони, говоря о сыне в третьем лице, называл его безликим словом «ребёнок». Для Марии это звучало всё равно что «чужой ребёнок». Но она терпела и это, понимая, что отцовские чувства ещё не проснулись в Тони, и когда они проснутся — неизвестно.

— От меня тут ничего не зависит, — вздыхала она, объясняя свою точку зрения Изабеле. — Единственное, что я могу сделать — это обеспечить возможность отцу и сыну видеться друг с другом. Мартинью уже полюбил своего папу, будем надеяться, что и Тони вскоре ответит ему взаимностью.

— Тогда вы должны встречаться с Тони только здесь, а не на тайной квартире, — сказала Изабела. — Ты же не станешь брать с собой Мартинью, там за ним некому будет присматривать.

— Да, я и сама уже до этого додумалась, — ответила Мария. — Я больше не напоминаю Тони, чтобы он искал квартиру для наших свиданий. Здесь он может видеться с Мартинью и постепенно привязываться к нему. Но дона Мариуза возражает! Она считает, что я, встречаясь здесь с Тони, компрометирую её как хозяйку пансиона.

Для Изабелы это не было новостью. Она не раз слышала, как её тетя возмущалась:

— Что они себе позволяют? Устроили тут дом свиданий! Так они отобьют у меня всех клиентов. О пансионе пойдёт дурная слава, люди будут думать, что здесь какой-то притон, и не захотят сюда поселяться.

Обычно Мариуза высказывала это Дженаро, требуя от него кардинально изменить ситуацию.

— Вы обязаны повлиять на своего сына, — говорила она. — Он должен найти другое место для свиданий. В таких ситуациях ответственность всегда берёт на себя мужчина!

— А вам случалось бывать в подобных ситуациях? — однажды подшутил над ней Дженаро.

Мариуза рассердилась:

— Ваши глупые шутки тут неуместны. Я, к счастью, никогда не связывалась с женатыми мужчинами, и мои постояльцы тоже никогда себе этого не позволяли!

— Да, вы счастливая женщина, — согласился Дженаро. — А вот Марии не повезло.

— Марию понять можно: она заботится о своём ребёнке, хочет, чтобы мальчик виделся с отцом. И я не могу ей прямо сказать, чтобы она прекратила эти свидания или вообще съехала отсюда. Поэтому я говорю вам: вразумите вашего сына, подскажите ему какой-то выход, или пусть он сам что-нибудь придумает!

— Если вы знаете такой выход, то я охотно воспользуюсь вашей подсказкой, — лукаво усмехнулся Дженаро. — Сам я ничего не могу придумать, и мой сын, насколько я понимаю, тоже оказался на это не способен.

— Вам нужно быть с ним построже. Пусть он живёт с какой-нибудь одной женщиной. Мне всё равно, с кем, хоть с Марией, хоть с Камилией.