Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Нет, я голоден как зверь! Давай, жена, корми меня! И не расстраивайся: у нас впереди целая ночь!

Так Тони постепенно осваивал искусство адюльтера и необходимость лгать Камилии, уже не рассматривал как большой грех.

На следующий день Камилия вновь высказала желание пойти с ним на фабрику, причём, сделала это, весьма изящно и кокетливо:

— Возьми меня с собой, а то за целый день ты опять по мне соскучишься!

Но Тони тоже проявил изобретательность, ответив ей в тон:

— А разве ты не хочешь, чтобы я по тебе соскучился?!

— Хочу! — сказала она, вспомнив прошедшую ночь, и сладострастно улыбнулась в предвкушении столь же приятной следующей ночи.

— Ну, тогда жди моего возвращения! — многозначительно произнёс Тони и чмокнул её на прощанье в щёчку.

Ципора, наблюдавшая за их прощанием из соседней комнаты, сделала замечание дочери:

— Не будь такой навязчивой! Он же не может проводить с тобой целые сутки. Дай ему спокойно вздохнуть хотя бы на работе! Отец говорит, что у Тони ещё не всё получается, но он очень старается войти в курс дела.

— Да, я знаю, папа им доволен. Он считает, что сеньор Дженаро сильно повлиял на Тони, и это действительно так. Но я чувствую себя неуютно, когда Тони ходит к отцу один, без меня. Почему нельзя пойти туда вместе со мной?

Ципора нахмурилась и вновь укорила дочь:

— Ты неисправима! Твоя ревность не знает границ! Отец и сын не виделись несколько лет — разве им не о чем поговорить, не о чем вспомнить?

— Мне тоже было бы интересно послушать, о чём они говорят, — капризно поджала губы Камилия.

Ципора грубовато одернула её:

— Ничего, перебьёшься! Или ты забыла, что они долго были в ссоре? Им ведь ещё надо многое объяснить друг другу, многое простить. А ты будешь им только мешать своим присутствием.

— Но, они же там наверняка говорят о Марии! Не зря Тони туда зачастил. Ему нужны эти воспоминания, нужны эти разговоры!

— А ты должна потерпеть, — строго сказала Ципора. — Пусть он выговорится. Это поможет ему окончательно забыть ту девушку.

— Ты так думаешь? — неуверенно произнесла Камилия.

— Я думаю, что они с сеньором Дженаро гораздо чаще вспоминают ту женщину, которая была для них обоих дороже всего.

— Ты говоришь о матери Тони?

— Ну конечно! А тебе всюду мерещится Мария. Если ты не уймёшь свою ревность, то опять сорвёшься, как тогда, со статуэткой, Ты этого хочешь?

— Нет, мама, я сдерживаю себя. Но мне это трудно даётся, — честно призналась Камилия.

— Ничего, ты сильная, всё выдержишь, если захочешь, — подбодрила её Ципора. — Ты и так уже многого добилась. Я видела, как Тони сегодня поцеловал тебя перед уходом на работу! Мой Эзекиел такого никогда не делал...

Камилия, счастливо улыбнувшись, сказала с гордостью:

— Если бы ты видела, как он целовал меня вчера, когда вернулся с работы! Сказал, что очень соскучился по мне. Представляешь? Раньше такого никогда не было. Я надеюсь, он теперь будет скучать по мне каждый день! А потом сам захочет, чтобы я была рядом с ним на фабрике.

Ципора подумала, что было бы гораздо лучше, если бы дочка не на фабрику ходила, а сидела дома и нянчила ребёнка. Но вслух этого не сказала — из суеверия. Ципору беспокоило, почему Камилия до сих пор не забеременела, хотя живёт с мужем уже несколько месяцев. «Если она пошла в меня, то можно ожидать всяких неприятностей. Я ведь тоже смогла родить только одного ребёнка», — горевала про себя Ципора.

А Камилия, словно подслушав её мысли, сказала:

— Нет, пусть лучше он скучает без меня на фабрике! Я очень хочу родить от него ребёнка. Больше всего на свете этого хочу, мамочка!

Камилия не могла знать, что её мечта о ребёнке имела гораздо больше шансов на осуществление, чем мечта о Тони, скучающем по своей жене.

Прежде он, бывало, скучал на работе потому, что тяготился ею. Все эти швейные машинки, портняжные ножницы, гладильные доски, паровые утюги, рулоны тканей и катушки ниток угнетали Тони, навевали на него смертную тоску. Но даже в такие безрадостные дни он не скучал по Камилии. Ему просто хотелось вырваться на свободу, улизнуть из швейной мастерской и пойти, куда глаза глядят, что он частенько и делал. Полчаса бесцельного блуждания по улицам приводили его в порядок. Тоска понемногу улетучивалась, отвращение к швейному производству постепенно уступало, место чувству ответственности, и Тони вновь возвращался на работу.

Но всё это было ещё до того, как он встретился с Марией.

А потом ему уже было не до скуки! Как ни странно, именно после встречи с Марией Тони перестал тяготиться своей нудной, нелюбимой работой. В изменившихся обстоятельствах он старался как можно быстрее и лучше сделать всё необходимые дела и затем со спокойным сердцем отправиться в пансион — к желанной и горячо любимой Марии.