Элизабет Огест - Странный брак

— Он умер несколько лет назад.

— Лестер Орман, — повторила брюнетка. Имя вызвало в памяти образ высокого крепкого мужчины, начинавшего лысеть и очень загорелого. Наверное, он много времени проводил на солнце. Она вспомнила его работающим в какой-то мастерской. — Мой отец, — вновь сказала она с грустью.

Дверь неожиданно открылась, и в палату вошел высокого роста пожилой мужчина в белом халате. За ним следом шла женщина, несколько минут назад покинувшая палату.

— Мюриель показалось, что у тебя что-то неладное с памятью, — дружелюбно сказал врач, с улыбкой подходя к кровати.

— Похоже, что так, — ответила больная. На лице ее вновь появился страх.

— Не волнуйся, — сказал он, глядя ей в глаза. — Нам придется сделать небольшую операцию, чтобы снизить давление. По всей вероятности, травма вызвала незначительную потерю памяти. Успокойся.

Его уверенность вселяла надежду.

— А вы будьте добры удалиться, — приказал врач, посмотрев вначале на мужчину в майке, а потом на женщину в лиловом костюме. — Мне необходимо осмотреть пациентку.

— Что со мной произошло? — спросила та, как только посетители вышли. — Как я сюда попала?

— Ты попала сюда после аварии. Насколько я понял, твой мотоцикл на резком повороте перевернулся. Удар пришелся на голову. К счастью, я всегда это говорил, у тебя крепкий череп.

— Вы давно меня знаете? — Она внимательно вгляделась в морщинистое лицо доктора, но ничего не смогла вспомнить.

Он закончил считать ее пульс и сказал:

— Я принимал роды у твоей матери.

Больная крепко закрыла глаза, заставляя себя вспомнить хоть что-то, но в голове появлялись лишь обрывки воспоминаний и неясные образы. Она застонала.

— Не могу вспомнить.

— Не огорчайся, вспомнишь потом, — ласково сказал доктор.

В голове больной всплыл недавно услышанный разговор, и она встревоженно открыла глаза.

— Значит, я Элоиз и я замужем за мужчиной, который был здесь? Доктор с облегчением улыбнулся.

— Ты помнишь это?

— Нет. Я слышала их разговор, когда очнулась. Кто эта женщина?

— Твоя мать.

— Она не одобряет моего замужества.

— Мюриель слишком волнует ее положение в обществе.

Элоиз испытующе посмотрела на доктора. Как она поняла из разговора, мужчина в майке действительно вызывал неодобрение всего города. Она почувствовала необходимость удостовериться в этом.

— А вы одобряете мое замужество?

— Я принимал роды у матери Джонатана Тавиша. Он появился на свет при сложных обстоятельствах. Будь моя воля, я бы не стал благословлять такой союз, но, наперекор всему, ваш брак вроде бы удался.

Мнение доктора прозвучало странно: ни «за», ни «против». В памяти Элоиз вновь возник образ кареглазого мужчины. Итак, его зовут Джонатан. Судя по его наряду и манере поведения, в жизни он руководствовался своими собственными правилами, выходившими за общепринятые рамки. А вот она, похоже, воспитывалась совсем по-другому. Так почему же благовоспитанная девица оказалась замужем за Джонатаном Тавишем?

Голову пронзила острая боль. Элоиз почувствовала усталость.

— Тебе нельзя напрягаться. Успокойся и отдохни, — приказал доктор. — Все будет хорошо.

Решив последовать совету доктора, Элоиз отдалась во власть сна.

Элоиз сидела на кровати, подпираемая со всех сторон подушками. С того момента, как она впервые очнулась, прошло немногим более трех недель. Сейчас ей казалось: еще один день в этой палате — и она свихнется. Утром, когда пришел доктор Грин, Элоиз объявила ему об этом. Он согласился отпустить больную при одном условии — она отправится домой в сопровождении мужа или матери.

— Выбор не так-то прост, — пробормотала она, отнюдь не уверенная, что родственники жаждут общения с ней.

Мать навещала ее только из чувства долга, в этом уже не приходилось сомневаться. Что касается Джонатана Тавиша, то он дежурил около больной лишь до тех пор, пока не удостоверился, что она начинает выздоравливать. После этого он продолжал навещать ее каждый день, но его поведение удивляло Элоиз. Он вел себя скорее как хороший знакомый — никогда не притрагивался к ней, не пытался поцеловать. Муж называется!

Элоиз насупилась, признаваясь самой себе, что его поведение действовало ей на нервы.

— Нет, дело вовсе не в нем, а во мне самой, — честно поправила она себя. Как только он входил в палату, Элоиз начинала волноваться и думать о поцелуях. Да, Джонатан хорош собой, признала она и нахмурилась еще больше. — Но если он женился на мне только из-за денег, должно быть, положение у него было хуже некуда, — заключила Элоиз.