Элизабет Огест - Монетка на счастье

Рид Прескотт о браке:

«Вот уж не думал, что когда-нибудь решусь на такой шаг! Любовь и брак хороши для других, а я не вижу смысла в играх с сердцем. Однако этот брак не имеет ничего общего с любовью: это всего лишь разумное решение моих проблем и проблем Селины. В отличие от романтиков, которые вступают в брак с мечтами о счастливой совместной жизни, мы с ней не питали иллюзий, и, следовательно, нам не грозило разочарование».

Селина Уорли о браке:

«Брак с Ридом Прескоттом – просто сделка. Ему была нужна жена. Мне хотелось иметь ребенка. Замужество сделало мою беременность более приемлемой в обществе, и, должна признаться, Рид Прескотт привлекал меня внешне. Поскольку я не сделала глупости – не влюбилась в него и не надеялась на длительный брак, – все случившееся было совершенно справедливым».

Селина Уорли поражалась тому, как глубоко пустил корни сорняк – один из тех, что она так упорно пыталась изгнать из палисадника. Остальная трава легко поддавалась. Селина воткнула тяпку поглубже в землю рядом с упрямым корнем. Еще один рывок – и ее усилия увенчались успехом: в руках оказался длинный корень с налипшей землей. Разминая комок земли, она нащупала в нем маленький круглый предмет. Потерев его, Селина увидела, что это мелкая монета – пенни.

– Клад, – насмешливо пробормотала она и сунула пенни в карман.

Доктор Рид Прескотт пребывал в ярости. Доморощенными знахарями он был сыт по горло и негодовал, обнаружив еще одного такого целителя – вернее, целительницу – в крохотном захолустном городишке штата Массачусетс. Постоянно помня о целительнице, доктор ухитрялся избегать ее – вплоть до этого дня. Припарковав машину жарким августовским полднем перед домом Селины Уорли, Рид сразу увидел хозяйку. Стоя на четвереньках и повернувшись к калитке спиной, Селина пропалывала цветы в палисаднике. Ее густые пепельные волосы были свободно заплетены в косу, несколько прядей из которой выбились и прилипли к шее. Доктор прошелся взглядом по ее влажной рубашке, облепившей спину, которую Селина как раз выпрямляла, садясь на пятки. Затем подверг осмотру ее бедра, упрятанные в выцветшие джинсовые шорты, и в заключение оглядел пару потрепанных теннисных туфель.

Рид уже знал, что, когда Селина выпрямится во весь рост и повернется, его глазам предстанет приятное лицо и фигура, формой напоминающая песочные часы, – с полной грудью, узкой талией и округлыми бедрами. Он вспомнил, как первый раз увидел Селину на улице, и усмехнулся при мысли о собственном промелькнувшем любопытстве.

– Это Селина Уорли, – сказал доктор Теодор Джеймс, проследив за направлением взгляда Рида. – Она городской библиотекарь и целительница.

Последнее слово доктор Джеймс сопроводил легким смешком, но Рид немедленно занес Селину Уорли в список лиц, от которых ему следовало держаться подальше. Находясь в Смитсшире, Рид Прескотт узнал, что доктор Джеймс и Селина довольно дружны, но не имел ни малейшего намерения посвящать этой особе хотя бы часть дня – достаточно того, что он уделил ей несколько мыслей.

Пройдя в калитку белой решетчатой ограды, окружавшей двор большого старомодного двухэтажного бревенчатого дома, Рид приблизился к Селине. Она не оглянулась, и Рид остановился в пяти шагах от нее. В каждом его движении сквозил сдержанный гнев. Остановившись и слегка расставив ноги, он упер руки в бока и уставился в спину Селины.

– Между прочим, закон запрещает заниматься врачебной практикой без лицензии, – проворчал он.

Его раздражение усилилось. Селина продолжала копаться в земле, словно не замечая его присутствия.

– Можно было бы повернуться ко мне лицом – хотя бы из вежливости, – наконец вскипел он, пытаясь не повышать голос, но чувствуя, что это ему не удается.

– Она вас не слышит. – Рид оглянулся и заметил белобрысого мальчугана лет десяти, выходящего из-за угла дома. Он узнал в нем Джоша Сейера. Мальчик держал в руках мотыгу, очевидно, он работал в саду где-то позади дома. – Она глухая. Но она хорошо разбирает слова по губам, – продолжал Джош, настороженно вглядываясь в лицо Рида.

– Глухая? – переспросил Рид. За несколько месяцев пребывания здесь он был наслышан о Селине, но никто из знакомых ни разу не упомянул о ее глухоте.