Элизабет Торнтон - Если полюбишь графа

Это позабавило Дейрдре, но она тут же сурово одернула себя: у нее не было ни малейшего желания вновь становиться объектом интереса графа. В течение пяти лет, истекших с их последней встречи и ужасной ссоры, она безуспешно старалась забыть его. Дейрдре не пыталась отрицать тот очевидный факт, что он произвел на нее неизгладимое впечатление, но примитивная мужская сущность, едва прикрытая изысканной одеждой, одновременно пленяла и пугала ее.

– Вы получили мои цветы? – мягко спросил Рэтборн. Дейрдре очнулась от своих мыслей:

– Цветы прекрасны, милорд, и ваш благородный жест высоко оценен. Тетушка была тронута вашей галантностью.

Дейрдре с трудом удалось сохранить невозмутимый вид под проницательным взглядом графа.

– Дейрдре, – в его голосе было столько нежности, – вы должны знать, как глубоко я сожалею о том, что произошло между нами накануне моего отъезда в Испанию. Мне хотелось бы думать, что это тягостное воспоминание совсем изгладилось из вашей памяти. Могу я считать, что это так? Я со своей стороны желаю перемирия. Думаю, мы могли бы стать друзьями, если бы вы пошли мне навстречу.

Рэтборн замолчал, затем, слегка поколебавшись, добавил:

– От моей дружбы не отказываются легко. Дейрдре ничего не ответила.

– Кем вы хотите для меня быть, Дейрдре, – врагом или другом? – в нетерпении спросил Рэтборн.

В его глазах было нечто тревожившее и будоражившее ее. Он был слишком уверен в себе, слишком насторожен, слишком похож на охотника, загнавшего зайца.

– У меня нет желания быть вашим врагом, сэр, – ответила Дейрдре, стараясь сохранить спокойный тон. – Скажу откровенно, такая перспектива меня пугает. Но наш разговор бессмыслен. Не так ли? Дружбу порождает общность интересов, идей и взглядов. К дружбе невозможно принудить.

– Невозможно? Прошу вас обратить внимание на то, что в мире все относительно. Вчера еще французы были моими врагами, сегодня же мы задушевные друзья. В Париже в эту самую минуту многие мои товарищи находят радушный прием у французских барышень, а вчера такое казалось немыслимым. Не находите ли вы, что мой случай далеко не безнадежный?

Дейрдре не успела ответить, потому что позади нее раздался голос:

– Ди! Ди! Откуда ты взялась?

Арман Сен-Жан, выходя из «Академии Джексона», заметил сестру и быстрым шагом направился к ней.

– Лорд Рэтборн, позвольте представить вам моего брата Армана Сен-Жана, – неохотно произнесла Дейрдре.

Наступил момент напряженного молчания, потом Рэтборн откинул голову назад и рассмеялся.

– Вот как! Так Сен-Жан ваш брат? – спросил он, и глаза его заискрились весельем. Не припоминаю... ах, да он, должно быть, был еще в школе, когда я познакомился с вами. – Рэтборн повернулся к молодому человеку и сказал довольно любезно:

– Здравствуйте! Так вы и есть тот молодой смутьян, что взбудоражил весь высший свет? Я хотел с вами познакомиться. Вас это, надеюсь, не удивляет?

Изумление на лице Армана Сен-Жана быстро сменилось яростью. Губы его искривились в злобной усмешке, и он процедил сквозь зубы:

– Я тоже с нетерпением ждал чести познакомиться с вами, милорд. Моя сестра оказала услугу нам обоим.

Он смерил взглядом фигуру графа с подчеркнутой дерзостью, отметив прекрасный покрой его одежды, булавку с алмазом в белом шейном платке, мускулистость ног, выгодно подчеркнутую узкими, туго обтягивающими панталонами, и ботфорты, начищенные до зеркального блеска по обычаю военных. Рэтборн сохранял невозмутимый вид, однако Дейрдре вдруг всполошилась и сделала шаг вперед, словно намеревалась защитить брата от графа.

Рэтборн это заметил и надменно приподнял бровь.

– Понимаю, – сказал он отчасти себе самому, и лицо его приобрело выражение задумчивости.

– Разумеется, вы отдаете предпочтение брату. Но вы полагаете, что это разумно – защищать несносного мальчишку от последствий его глупостей?

Прежде чем Дейрдре успела собраться с мыслями, чтобы ответить графу, Арман со свойственной ему горячностью выпалил:

– Я в достаточной степени мужчина, чтобы встретиться с вами в любое время в любом месте, которое вы соблаговолите выбрать.

Дейрдре побледнела, услышав слова брата.

– Избавьте меня от этой риторики, Сен-Жан, – сказал граф с убийственным спокойствием. – А испепеляющие взгляды приберегите для тех, кого они могут напугать. Несносных детей следует воспитывать, и я предпочитаю преподать вам урок в более благоприятный момент. По крайней мере пощадите свою сестру!