Элизабет Торнтон - Если полюбишь графа

Лорд Рэтборн равнодушно скользнул ленивым взглядом по шумной толпе обедающих в общей комнате гостиницы «Белый лебедь» и остановился на молчаливом сотрапезнике.

– Прошу прощения, Уэндон. Я тебя не слушал.

Виконт Уэндон, человек одного с ним возраста, но более приятной и немного мальчишеской внешности, в эту минуту сидел, откинувшись на жесткую спинку и балансируя на стуле, который поставил на две задние ножки. Он медленно опустился в более устойчивое и надежное положение и оперся локтями о стол, застланный скатертью из белого штофа.

– Я сказал, Гарет, что из всех полковых офицеров мы, ветераны, становимся все менее отличными от рядовых. Я все время пытаюсь привлечь к себе внимание нашего уважаемого хозяина, но безуспешно. Признаю, что этого беднягу, вероятно, рвут на части все, кому не лень, и даже его собаке приходится укрываться от ярости стихий, но, черт возьми, неужели он не может отличить человека достойного от прочих? Вот мы, два пэра королевства, к тому же герои Пиренейской кампании, а с нами обращаются как с ничтожными деревенскими сквайрами.

Это добродушное ворчание вызвало тень улыбки на задумчивом лице графа Рэтборна.

– Говори за себя, – возразил он приятным баритоном, в котором слышались нотки насмешливости.

Он слегка повернулся на стуле и, устремив взгляд своих янтарных глаз на отягощенного заботами хозяина гостиницы, сделал едва заметный жест рукой. Через мгновение хозяин оказался рядом и забормотал извинения. Рэтборн и Уэндон заказали лучший обед, какой им могли предложить.

– Отварная грудинка! Я вас умоляю! – проговорил виконт Уэндон с отвращением, когда хозяин удалился. – Клянусь, даже при Веллингтоне еда бывала получше. Ладно, – согласился он, заметив скептическое выражение на лице Рэтборна, – бывали ведь такие случаи...

– Да, но эти случаи бывали редкими и между ними возникали длительные промежутки, – заметил Рэтборн, перегибаясь через стол, чтобы наполнить бокал друга из откупоренной бутылки бургундского.

Уэндон поднял наполовину полный бокал и пригубил его:

– Да, отличное вино! Интересно знать... они легко обходились без этого или вспоминали о нем и о нас, когда мы тратили лучшие годы жизни, колеся по грязным дорогам в погоне за ускользающими армиями Бони [1]?

– Не всегда они ускользали, – ответил Рэтборн, и лицо его приняло мрачное выражение. – Нам повезло. Мы вернулись целыми и невредимыми, а тысячи других оказались не такими удачливыми.

– И тебе этого не хватает?

– Не хватает чего? Голода? Или полного изнеможения? Может быть, казней? Или бессмысленной жестокости? Потери друзей, которых я знал со школьных дней? Ты это имеешь в виду?

– Тогда почему ты не отказался от этого назначения? – не отставал Уэндон.

Рэтборн помедлил минуту-другую, затем расслабился и откинулся на спинку стула:

– Кто знает? Возможно, юношеский идеализм? Верность друзьям? Чувство долга по отношению к королю и своей стране? Теперь трудно вспомнить – ведь это было так давно. Но все это входит в привычку. Иногда мне приходится напоминать себе, что война закончилась и что я не офицер, каждый приказ которого должен немедленно выполняться. Нужно время, чтобы снова приспособиться к мирному образу жизни и вернуться к обычному распорядку. Я не привык жить как галантный джентльмен.

Виконт Уэндон разразился таким громким смехом, что все присутствующие повернули в его сторону головы и посмотрели с неодобрением. Виконт понизил голос:

– Ты негодяй, Гарет. Ты и... галантность? Да ничего подобного! Я знаю тебя почти все твои тридцать лет, с тех самых пор, как мы оба носили короткие камзолы. Ты автократ по своей природе! Это для тебя естественно. Не в армии ты этому выучился! Господи, парень, когда мы учились в младших классах школы Харроу, кто командовал в дортуаре, требовал себе лучшую койку и кровянил нос не меньшему драчуну, чем ты сам, Джорджу Гордону, нынешнему лорду Байрону? И ведь это было только началом твоей скандальной карьеры! А потом, когда мы поступили в Оксфорд, кто оттеснил всех от прелестной Гризельды, жены нашего блестящего декана, да, да, и дрался на дуэли с бедным старым чудаком, пытавшимся всего лишь защитить то, что по праву принадлежало ему?

Рэтборна слегка передернуло.

– – Некоторые случаи из своей жизни лучше не вспоминать. Этот – как раз из таких. Можешь себе представить, этот несчастный не знал, как держать пистолет и с какого конца стрелять! Он мог, бедняга, убить себя! Если я отбил у тебя даму, то прошу прощения, но я оказал тебе услугу, хоть и ненамеренно.