Джуд Деверо: Золотые дни

— Пусть себе носит эту проклятую штуковину, — сказал он как-то, когда визитер из Англии заметил, что Ангуса следует наказать плетьми.

— Надевая свою одежду, они думают, будто страна по- прежнему принадлежит им. Он натворит бед, если ты не накажешь его.

— Если я лишу его гордости, то лишу его желания заботиться об этой земле, — сказал Невилл и улыбнулся Ангусу, пока гость-англичанин стоял к нему спиной.

Пусть о Невилле Лоулере и нельзя было сказать больше ничего хорошего, чувство самосохранения у него было развито отменно. Он знал, что Ангус Мактерн заботится о замке, о землях и о людях, живущих на этой земле, и потому Лоулер не хотел злить высокого и крепкого горца.

— Иди домой, парень, — сказал Малькольм. — Я позабочусь о лошадях. Поспи немного.

— Дома? — сказал Ангус. — И как я смогу там поспать? Стоит мне прилечь, как по мне начнут ползать эти сорванцы. Старшего давно пора отшлепать. В последний раз, когда я спал, он напихал мне в бороду щепок. И сказал, что из моей бороды выйдет отличное гнездо для птенцов.

Малькольм сделал вид, что закашлялся, чтобы скрыть смех. Ангус жил со своей сестрой, ее мужем и их детьми, которых с каждым годом становилось все больше. Вообще-то дом принадлежал Ангусу, но не мог же он вышвырнуть оттуда свою сестру.

— Тогда поспи в моей кровати. Мне она все равно еще несколько часов не понадобится.

Ангус с такой благодарностью посмотрел на него, что Малькольм едва не покраснел от смущения. С тех пор как умер отец Ангуса, а это случилось, когда Ангус был совсем маленьким, Малькольм стал для мальчика самым близким человеком. Малькольм был самым младшим сыном вождя клана, который проиграл земли и замок англичанину Лoулеру, а Ангус и Тэм были сыновьями старших братьев Малькольма. Малькольм так никогда и не женился, говоря, что ему хватает забот с ребятишками покойных братьев.

— Разбудить тебя, когда она поедет кататься верхом? — спросил Малькольм.

— Кто?

— Да брось, парень. Не может быть, чтобы ты не слышал о племяннице Лоулера.

— Да я только о ней и слышу! Прошлой ночью я даже понадеялся, что те, кто украл наш скот, захотят вернуть украденное лишь для того, чтобы послушать о ней. Я боялся, что они станут расспрашивать меня о том, какого цвета у нее платье: голубое или розовое?

— Ты смеешься, потому что ты ее не видел.

Ангус широко зевнул.

— Не видел и не хочу. Я уверен, что она девушка пригожая, только мне-то какое дело? Она скоро вернется на юг и заживет в роскошном лондонском доме. Я не знаю, зачем она вообще сюда приехала, на эти развалины. Чтобы над нами посмеяться?

— Возможно, — сказал Малькольм. — Но до сих пор она никому ничего плохого не сделала. Всем только улыбается.

— О, какая молодец! — сказал Ангус и встал, потянувшись. — И вы за улыбку готовы сделать для дамочки все, что она ни попросит. Только и слышишь: «Да, миледи», «Позвольте мне понести ваш веер, миледи», «Позвольте мне вынести ваш ночной горшок».

Малькольм улыбнулся — Ангус передразнил их смешно, — однако сдаваться он не думал.

— Мне жаль девочку. У нее в глазах печаль, которую разве что слепой не заметит. Мораг сказала, что у нее нет никого, кроме старого Невилла.

— Но зато у нее есть деньги. Хватит, чтобы купить здорового мужа, который наделает ей кучу детей. Что еще нужно женщине для счастья? Нет! Я не хочу больше слышать о ней. А тем более видеть, хотя, возможно, мне повезет и она уедет в Лондон до того, как мне придется лицезреть ее ангельское… — Ангус махнул рукой. — Слишком много ангельского. Я иду спать. Если через сутки не проснусь, проверь, не умер ли я.

Малькольм на это лишь презрительно фыркнул. Уже через несколько часов Ангус снова будет на ногах. Он не из тех, кто может долго валяться в постели.

По дороге в комнату Малькольма Ангус задержался у стойла с кобылой, которую племянница Лоулера привезла с собой из Лондона. Кобыла была гнедая, в яблоках, и она нетерпеливо перебирала ногами, словно хотела выйти отсюда. Ангусу говорили, что племянница Невилла каждый день помногу часов проводит в седле и всегда выезжает в сопровождении телохранителя, которого оставляет далеко позади. Он много раз слышал, какая она отличная наездница.

Кровать Малькольма с чистыми простынями и большим пледом радовала глаз, и Ангус с удовольствием растянулся на ней. Вот бы посмотреть, сможет ли эта англичанка проскакать так, как скакал он две прошлые ночи. Бедная лошадка продиралась сквозь колючие кустарники, сбивая копыта на острых камнях, когда Ангус преследовал воров, укравших скот. Но воры успели ускакать далеко, и кони у них были свежими, так что их так и не удалось догнать — они вместе со скотом ушли в горы.