Айрис Джоансен: Полночный воин (Хранительница сокровищ)

Комета! Она простиралась над всем небосклоном, расцветив его багровыми красками. Огненная голова небесного светила, ее светло-алые хвосты раскинулись на огромном пространстве, явив собой чудо, предвещая бедствия, войны, голод и мор. Шел 1066 год. Время, когда Англия вскоре была завоевана норманнами. Начинался новый, нормандский, период английской истории.

А комета совершала свой ликующий полет вокруг Солнца, уступившего ей пространство. Правда, держась от него на почтительном расстоянии.

Охваченная восторгом, Бринн жадно всматривалась в полночное небо, словно ждала, что как и над ней, так и в сумраке лесной чащи распустится таинственный цветок – именно там, откуда она была родом и откуда была безжалостно изгнана. «Господи, яви чудо», – молилась она, не в силах оторвать взгляд от бушующего небосвода.

– Это дело твоих рук! – злобно прошипел голос за ее спиной.

Бринн не повернула головы.

В невзрачной комнатенке за конюшней она надеялась хоть немного насладиться одиночеством. Не получилось.

Явился постылый Делмас. От него шел запах страха и ненависти. Бринн безошибочно различала, чем пахло нутро человека.

– О чем ты говоришь? – спросила она, не оборачиваясь, чувствуя его приближение. Тяжелая рука легла ей на плечо. Первым неосознанным желанием было сбросить ее, но она даже не шевельнулась.

– Смотри на меня! Ну! – Угроза в этом командном «ну!» ее не испугала.

Бринн с неохотой отвернулась от сияющего купола небес и с вызовом посмотрела Делмасу в глаза.

Он тут же отвел взгляд. Делмас боялся ее проницательных, удивительных глаз. Они становились ярко-зелеными, когда она задумывались, вспыхивали черным огнем, когда он докучал ей. И были бездонно синими рядом с леди Эдвиной, слабый фитиль жизни которой она одна могла поддержать.

– Не говори глупостей. Я хочу спать, устала. – В глазах ее предостерегающе зажглись черные огоньки.

– Не очень, раз сумела сделать это, – твердил он свое, указывая рукой на небо. – Прекрати это безумие. Слышишь? Я хочу, чтобы все кончилось. Запрети ей лить огонь на землю.

– Что ты сказал? – Бринн показалось, что она ослышалась. Что он городит, в своем ли уме? В трепещущем, мерцающем полете огненной кометы злобный оскал его рта был особенно противен и невыносим.

– Это твоих рук дело, я знаю. Ты вызвала ее, чтобы убить меня и вернуться в свой проклятый всеми Гвинтал.

Ей хотелось просто расхохотаться ему в лицо и смеяться до тех пор, пока он не начнет корчиться от собственной дикости.

– Я взмахнула рукой и призвала комету на твою голову? Не сходи с ума…

Резкий удар в лицо заставил Бринн замолчать.

– Отправь ее отсюда обратно!

От боли у нее потемнело в глазах. И бил он ее не впервые. Это случалось, когда все его существо охватывал страх и суеверный ужас. Она все терпела. Каким бы ненадежным он ни был, но на чужой земле он ее единственный защитник – ее муж.

– Я не вызывала комету.

– Лжешь! Ты о ней заговорила вчера вечером. Все в поместье испугались, а ты… ты торжествовала!

Бринн любила чудеса и ждала от них чего-то необыкновенного. И она не испытывала страх, ее просто забавлял испуг людей, не принимающих ничего, что выходило бы за рамки повседневности. Божественное происходило каждый день. Разве не чудо дождь? Почему их не волнует смена времен года? И уж, конечно, величайшее чудо из чудес – рождение ребенка.

– Ты не прав. Я только…

И снова яростный удар по лицу.

– Я хочу, чтобы она убралась отсюда!

У Бринн все поплыло перед глазами, она еле удержалась на ногах. Бесполезно было убеждать Делмаса в своей непричастности к появлению кометы. Оставалось лишь воспользоваться его же суеверным страхом для своей защиты и его верой в ее колдовство.

– Ладно. Это сделала я.

– Я так и знал. – Он облегченно вздохнул. – А теперь отправь ее туда, откуда она прилетела.

– Я не могу вернуть ее.

Бринн поспешно отступила на шаг: Делмас так легко выходил из себя.

– Во всяком случае не сейчас, – торопливо пояснила она. – Заклинание слишком сильное и должно свершиться, но я сделаю так, что никто не пострадает.

Делмас недоверчиво сдвинул брови.

– Это все, что я могу сейчас для тебя сделать, – решительно продолжала она, не давая ему времени задуматься.

– И она улетит к себе?

– Да.

Бринн молила Бога, чтобы ее слова оказались правдой.