Айрис Джоансен: Лик бесчестья

Того, что вот-вот случится, не исправить никогда. Боже, только не это! Она исчезнет навсегда. Вместе с остальными.

– Идем, Ева. Тебе нечего здесь делать.

Рядом с ней под большим черным зонтом стоял Джо Квинн. Его мальчишеское лицо было мертвенно-бледным.

– Все равно ты бессильна. Приведение приговора в исполнение откладывалось уже дважды. Больше губернатор на отсрочку не пойдет. Он не может не считаться с общественным мнением.

– Нет, он обязан отсрочить казнь! – Сердце, казалось, готово было разорвать грудную клетку. Сейчас просто жить – и то было больно. – Я хочу поговорить с начальником тюрьмы.

Квинн покачал головой.

– Он тебя не примет.

– Раньше принимал. Он звонил губернатору. Я должна с ним встретиться. Он понимает, что…

– Лучше пойдем к машине. На улице холодно, ты совсем промокла.

Ева помотала головой, бросила полный отчаяния взгляд на ворота тюрьмы.

– Тогда ступай к нему сам. Ты работаешь в ФБР. Может, он тебя послушает…

– Поздно, Ева. – Квинн хотел было затащить ее под зонт, но она вырвалась. – Господи, зачем ты вообще здесь появилась?

– А ты? А они? – Она указала на толпу репортеров у ворот. – У меня больше прав быть здесь, чем у вас всех. – Ее душили рыдания. – Я должна это остановить! Как они не понимают, что нельзя…

– Бешеная сучка!

Ева резко обернулась. Перед ней стоял мужчина сорока с небольшим лет. Его лицо было искажено страданием, по щекам бежали слезы. Она не сразу узнала его, а узнав, зажмурилась. Билл Вернер. Один из тех, у кого там, за воротами, отнимают последнюю надежду.

– Лучше не суйся! – Вернер сильно схватил ее за плечи и тряхнул. – Пусть сдохнет! Ты причинила нам столько горя, а теперь опять пытаешься его спасти! Не мешай. Пусть они изжарят этого мерзавца.

– Я не могу… Как вы не понимаете? Они исчезли. Мой долг…

– Говорю, не суйся, иначе, видит бог, я заставлю тебя пожалеть!

– Оставьте ее в покое! – Квинн убрал руки Вернера с плеч Евы. – Разве не видите, что ей еще больнее, чем вам?

– Черта с два! Он убил моего мальчика. Я не позволю ей спасти этого ублюдка от возмездия.

– Думаете, я не желаю ему смерти? – крикнула она. – Он – чудовище! Я бы сама его растерзала, но нельзя позволить, чтобы…

Ева умолкла. Сейчас не до споров. Скоро наступит полночь. Скоро его убьют.

И тогда Бонни исчезнет навсегда.

Она метнулась к тюремным воротам.

– Ева!

Она забарабанила по воротам кулаками.

– Впустите! Вы обязаны меня впустить! Умоляю, не делайте этого!

Ее ослепили магниевые вспышки. К ней бросились охранники. Квинн пытался оторвать ее руки от ворот.

Внезапно в воротах открылась калитка. Вдруг это последняя лазейка? Господи, дай еще шанс!

Из калитки вышел начальник тюрьмы.

– Остановите казнь! – крикнула она. – Вы должны…

– Отправляйтесь домой, миссис Дункан. Все кончено. – Он миновал ее и остановился перед телекамерами. Кончено? Не может быть! Сурово глядя в объективы, начальник продолжал:

– Ральф Эндрю Фрейзер казнен четыре минуты назад. Смерть констатирована в семь минут первого.

– НЕТ!

Вопль был полон боли и отчаяния, он разрывал душу, словно кричал потерявшийся ребенок.

Ева не понимала, что это кричит она сама.

Квинн подхватил ее, не дав упасть. Обморок был столь глубок, что, казалось, Ева мертва.

– Ну и вид! Скоро полночь. Ты когда-нибудь спишь? Ева оторвалась от компьютера. В дверях стоял Джо Квинн.

– Иногда бывает. – Она сняла очки, протерла глаза. – Подумаешь, в кои-то веки засиделась! Это вовсе не значит, что я трудоголик. Просто решила кое-что проверить…

– Знаю, знаю. – Джо вошел в лабораторию и шлепнулся в кресло. – Диана жаловалась, что вы с ней договаривались пойти вместе на ленч, но ты не появилась.

Ева кивнула с виноватым видом. Уже в третий раз за этот месяц она подвела жену Джо.

– Я же объяснила: полиция Чикаго срочно запросила результаты. Родители Бобби Старнса требуют доказательств.

– И как, сошлось?

– Почти. Полиция и без меня не сомневалась: не хватает нескольких зубов, зато оставшиеся очень похожи…

– Зачем же им ты?

– Родители отказывались верить. Я была их последней надеждой.

– А ты ее не оправдала.

– Такова моя работа. Они увидят, как черты лица Бобби совпадают со строением черепа, и поймут, что все кончено. Теперь они признают факт гибели сына, и дело будет закрыто.