Джулия Куинн - Тридцать шесть валентинок

Он направился к ней, но его движения были ленивыми, почти хищными.

— Разве? — пробормотал он.

— Нет, — быстро ответила она, потому что это было правдой. — Конечно, нет.

— Тогда почему, — спросил он, устраиваясь на ближайшем к ней стуле, — вы отказались пойти?

Она не могла сказать ему правду — что она не хочет быть девушкой, которую бросили два члена семьи Мэнн-Формсби. Если граф начнет сопровождать её на приёмы с катаниями на коньках и прочие подобные мероприятия, единственным вариантом событий, в котором он бы не бросил её, была бы его женитьба на ней. А Сюзанна не хотела, чтобы он думал, что она напрашивается на предложение руки и сердца.

Святые небеса, что может быть неприличнее этого ?

— Значит, никакой подходящей причины? — произнес граф, уголок его губ приподнялся, а глаза не отрывались от её лица.

— Я плохо катаюсь, — выпалила Сюзанна единственную ложь, которая пришла ей в голову за такой короткий срок.

— И это всё? — переспросил он, отметая все её возражения одной лишь улыбкой. — Не бойтесь, я буду вас поддерживать.

Сюзанна сглотнула. Это означало, что, когда они будут скользить по льду, его руки окажутся на её талии? Если так, то её ложь вполне могла обернуться правдой, потому что она вовсе не была уверена, что сумеет сохранить равновесие и удержаться на ногах, если граф будет находиться так близко.

— Я…

— Отлично! — заявил он, поднимаясь на ноги. — Тогда всё решено. Мы будем кататься в паре на этом приёме. Встаньте, пожалуйста, я дам вам первый урок.

Он не оставил ей другого выбора, взяв её за руку и потянув вверх. Сюзанна бросила взгляд на дверь, которая, как она заметила, сейчас была гораздо сильнее прикрыта, чем когда она вошла в комнату.

Летиция.

Подлая маленькая сводница. Она собиралась серьёзно поговорить с сестрой, когда Ренминстер наконец уйдёт. Летиция всё ещё могла однажды проснуться с наголо остриженной головой.

Кстати, о чем это говорил Ренминстер? Имея большой опыт катания на коньках, Сюзанна отлично знала, что там нечему учить до тех пор, пока не встанешь непосредственно на коньки . Но она всё равно встала, частично из любопытства, частично потому, что его рука, неотступно тянущая её за руку, оставляла ей мало выбора.

— Главный секрет катания, — сказал он (немного помпезно, как ей показалось), — заключается в коленях.

Она захлопала ресницами. Она всегда думала, что женщины, которые это делают, кажутся немного бестолковыми. И поскольку ей нужно было создать впечатление, что она совсем не понимает, о чём идёт речь, Сюзанна подумала, что это было бы эффектным ходом.

— В коленях, говорите? — переспросила она.

— Верно, — ответил он. — В их сгибании.

— В сгибании коленей, — отозвалась она. — Подумать только!

Если он и уловил сарказм под её невинным внешним видом, то ничем не показал этого.

— Верно, — снова повторил он, заставляя её думать, что это, возможно, было его любимым словом. — Если вы попытаетесь кататься с выпрямленными коленями, то никогда не сможете удержать равновесие.

— Вот так? — спросила Сюзанна, слишком сильно согнув колени.

— Нет, мисс Баллистер, нет, — ответил он, показывая движение сам. — Лучше вот так.

Он выглядел просто глупо, пытаясь изобразить катание на коньках посреди гостиной, но Сюзанне удалось подавить улыбку. Такой драгоценный момент нельзя было упустить.

— Я не понимаю, — сказала она.

Дэвид расстроено нахмурил брови.

— Идите сюда, — позвал он, направляясь в тот угол комнаты, где не было мебели.

Сюзанна последовала за ним.

— Вот так, — сказал он, пытаясь двигаться по натёртому деревянному полу, словно на коньках.

— Это не кажется очень уж… плавным, — произнесла она, всем своим видом демонстрируя воплощенную невинность.

Дэвид с подозрением посмотрел на нее. Она выглядела слишком уж ангельски, наблюдая, как он выставляет себя дураком. В его туфлях, конечно, не было дыр, и они совсем не скользили по полу.

— Почему бы вам не попробовать ещё раз? — спросила она, улыбаясь почти как Мона Лиза.

— А почему бы вам не попробовать? — парировал он.

— О, я не могу, — сказала она, скромно зардевшись. Вот только — он нахмурился — она не покраснела. Она просто склонила голову немного в сторону в застенчивой манере, которая должна была сопровождаться румянцем.

— Обучение на практике, — сказал он, решительно настроенный заставить её кататься, даже если это убьёт его, — это единственный верный способ. — Если он будет делать из себя дурака, то и она тоже.