Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

– Обернись, – шепчет в ухо хриплый голос. – Обернись, воин. Она позади тебя.

И он оборачивается, немея от ужаса.

Точно зная, что именно сейчас увидит…

Тамлин вскочил на постели, сгреб простынь в кулаки.

Со спальней творилось неладное – все в ней шевелилось и пульсировало; стены содрогались, предметы двоились, исчезали со своих мест и беспорядочно проявлялись то тут, то там. Лицо Иффэн в раме над зеркалом колебалось и подергивалось, будто сквозь один ее портрет проступал другой, с небольшими и оттого сводящими с ума отличиями от предыдущего; сквозь другой – третий, сквозь третий – четвертый, и так до бесконечности.

В веренице ликов Иффиндеи вот-вот мог потеряться изначальный.

Элле скривился, выхватил из-под подушки кинжал и со всего маху всадил его в шелковую наволочку.

Долгая судорога прошла по его телу. Под веками поплыли разноцветные пятна, вспыхивали и гасли болезненно яркие звёзды. Рот наполнился слюной с привкусом крови; тело онемело, сознание отслоилось от его кокона, готовое воспарить к потолку сквозь кисею балдахина.

Король уткнулся лбом в подушку. За триста лет изнурительных тренировок он успел хорошо познакомиться с незваной гостьей, приходящей вслед за кошмарами. И научился подавлять ее проявления. Хотя уже давно не понимал, зачем это делает.

– Пятьсот сорок пять, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Пятьсот. Сорок. Пять. Хаос.

Нечто тяжёлое и неотвратимое накатило, вцепилось в него и потащило на дно холодной бездны. Пронзило ледяными иглами каждый нерв, тщетно ища в нем брешь. Разъярившись, бросило в пучину беспамятства, пугающего своей кратковременностью. И медленно отхлынуло куда-то за пределы реальности, обещая однажды вернуться.

Мышцы постепенно расслабились, пульс замедлился, дыхание восстановилось. Некоторое время Тамлин лежал без движения, пока мир вокруг не перестал дрожать, затем выдернул кинжал из подушки, ухватился за ее край и отшвырнул прочь.

Стайка белых перьев вспорхнула из рваной раны на шелке и осела на полу, трепеща от дыхания сквозняка.

В животе заурчало. Вчера король ничего не ел, занятый диадемой, ночное приключение отбило у него охоту ужинать, а завтрак он проспал.

Тамлин опустил ступни на пол. Пол был теплым. Свет, что лился из окон спальни – ярким и розоватым; судя по углу его падения, король проспал около трех часов. Иффиндея лукаво улыбалась ему с портрета. Шелк простыней электризовался под пальцами. Ярусом ниже кто-то играл на скрипке. Органы чувств методично собирали информацию и прощупывали реальность, но полученные данные оставались без оценки. Свет просто светил, пол под ногами просто был, скрипка просто звучала, организм просто требовал еды. Имел право требовать. Питание необходимо для его скорейшего восстановления.

Заказывать обед в королевские покои и есть его в одиночестве не хотелось совсем. Тамлин поднялся, пошатнулся и схватился за прикроватную колонну. Вспомнил, как не единожды калибровал ветхие ювелирные весы в ученических мастерских – весы эти могли разладиться даже от того, что кто-то чихнул рядом с ними или хлопнул дверью двумя этажами выше. Скривился от сравнения и принялся разминаться, обретая все больше власти над телом. После чего переоделся и спустился на второй ярус в поисках еды.

Выбранная кухня оказалась занята детьми. Они полдничали – то есть ерзали на лавках, роняли приборы, лезли за ними под стол, размазывали кашу по тарелке, надеясь таким образом уменьшить ее количество, и кидались друг в друга шариками из хлебного мякиша. Тамлин услыхал их голоса сквозь приоткрытую дверь и собрался было пойти в другой сектор, чтобы не волновать малышей понапрасну, но из-за двери донесся знакомый голос.

– …ему до сих пор снятся кошмары, – сказала Шаниэ под звон ложек о тарелки. – Назначенные целителями седативные или не работают, или он только делает вид, что принимает их. Ума не приложу, что с этим делать.

– Мда, понимаю, – Тамлин узнал голос Майенаэт, мастерицы гончарного дела рода Илуфер и танцовщицы светлой линии ’наэт. – И восхищаюсь твоим терпением, характер-то у него не сахар.

– Ему просто одиноко, – спокойно возразила Шан. – Не каждый элле может в таком признаться, Майя. Нас с детства учат ни к чему не привязываться, но это удается не всем.

Король шевельнул ухом. И остался у дверей недвижим.

– Повезло ему с тобой, подруга, – ответила Майя. – Хотя бы раз наберись храбрости и откажи ему. Чтоб он понял ценность твоего внимания.