Лорен Кейт: Вознесение

- Можешь сколько угодно восклицать "Боже мой!", но позже. Чур я не лежала в постели с дешевыми полиэтиленовыми волосами всю ночь, в то время как "живот Люси скручивало от гриппа". - Люси закатила глаза.

- Любители.

- Подожди. Что ты делала? - спросила Люси.

- После того как ты ... исчезла, - сказала Келли задыхаясь.

- мы знали, что никогда не смогли бы объяснить это твоим родителям. Я имею в виду, даже я едва могла понять это после того, что увидела собственными глазами. Когда Габби починила задний двор, я сказала твоим родителям, что ты плохо себя чувствовала и легла спать, и Молли притворилась тобой, и...

- Как удачно, что я нашла это в вашем туалете. - Молли вращала короткий волнистый черный парик вокруг пальца. - Осталось с Хеллоуина?

- Чудо-женщина. - Люси поморщилась, не в первый раз сожалея о костюме на Хеллоуин в средней школе.

- Ну, это сработало.

Было странно видеть Молли, которая когда-то примкнула к Люциферу...

помогающей ей. Но даже Молли, как Кэм и Роланд, не хотела пасть снова. Таким образом они здесь, команда странных союзников.

- Ты прикрыла меня? Я не знаю, что сказать.

Спасибо.

- Все равно. - Молли дернула голову в сторону Кэлли, чтобы отвлечь внимание Люси от благодарностей. - Она была настоящим красноречивым дьяволом. Благодари ее. - Она высунула одну ногу в открытое окно и обернулась, чтобы окликнуть. - Думаете вы справитесь здесь? У меня встреча в Вафельном доме.

Люси дала согласие и плюхнулась на свою кровать.

- О, Люси. - прошептала Кэлли. - Когда ты ушла, весь задний двор был покрыт этой серой пылью. И та белокурая девушка, Габби, взмахнула рукой и заставила ее исчезнуть. Тогда мы сказали, что ты приболела, что все остальные ушли домой, и мы просто начали мыть посуду с твоими родителями. И сначала я думала, что Молли немного ужасна, но, на самом деле, она отчасти клевая. - Ее глаза сузились. - Но куда ты ушла?

Что с тобой случилось? Ты действительно напугала меня, Люси.

- Я даже не знаю, с чего начать, - сказала Люси.

Раздался удар, затем последовал знакомый скрип открывающейся двери в ее спальню.

Мама Люси стояла в коридоре, ее перепутанные от сна волосы были собраны желтой заколкой в виде банана, ее лицо - красивое и без косметики. Она держала плетеный поднос с двумя стаканами апельсинового сока, двумя тарелками бутербродов с маслом и упаковкой Алька-Зельтцера. - Похоже, что кое-кто чувствует себя лучше. - Люси подождала, когда ее мама поставит поднос на тумбочку; затем она обхватила маму за талию и погрузилась лицом в ее розовый махровый халат. Слезы ужалили ее глаза. Она фыркнула.

- Моя маленькая девочка, - сказала ее мама, потрогав лоб и щеки Люси, чтобы проверить, нет ли у нее лихорадки. Хоть она и не говорила с Люси таким мягким голосом много лет, все-равно было очень приятно его услышать.

- Я люблю тебя, мам.

- Не говори мне, что она слишком больна для Черной пятницы. - Отец Люси появился в дверном проеме, держа зеленую пластмассовую кружку.

Он улыбался, но за очками без оправы глаза мистера Прайса выглядели озабоченными.

- Мне уже лучше, - сказала Люси. - Но...

- О Гарри, - сказала мама Люси. - Ты же знаешь, она приезжала к нам только на день. Она должна вернуться в школу. - Она повернулась к Люси.

- Даниэль только что звонил, милая.

Он сказал, что может захватить тебя по дороге в Меч и Крест. Я сказала, что твой отец и я были бы счастливы, но....

- Нет, - быстро сказала Люси, помня план, который Даниэль детально объяснил в автомобиле. - Даже если я не могу пойти, вы все еще должны провести Черную пятницу, совершая покупки. Это семейная традиция Прайсов. - Они согласились, что Люси поедет с Даниэлем, а ее родители могли бы доставить Кэлли в аэропорт. Пока девочки ели, родители Люси сидели на краю кровати и говорили о Дне благодарения ( - Габби отполировала весь фарфор - просто ангел!).

Как только они перешли к делам Черной Пятницы, за которыми они гнались (- Все, чего твой отец всегда хотел - это инструменты.), Люси поняла, что не сказала ничего кроме бессмысленных заполнителей разговора таких как "Угу" и "На самом деле?". Когда ее родители наконец-то встали, чтобы унести тарелки на кухню, а Кэлли начала собираться, Люси вошла в ванную и закрыла дверь.

Она была одна впервые после того, что походило на миллион возрастов. Она села на табурет и взглянула в зеркало.

Она была собой, но другой. Конечно, это все еще Люсинда Прайс. Но так же...

Была Лейла в полноте ее губ, Лулу в копнах ее волнистых волос, Лу Ксин в интенсивности ее карих глаз, Люся в их мерцании. Она не была одна. Возможно она никогда не будет снова одна. Там, в зеркале, каждое воплощение Люсинды смотрело на нее и задавалось вопросом, что должно случиться с нами?