Недружелюбная - Тройственный грех

Сегодня мне обязательно нужно где-то переночевать, потому что я на ногах уже двое суток. Чем темнее становится на улице, тем отчётливее я понимаю, что мой вариант на ближайшую ночь – лавочка в парке.

Главное, если всё-таки позвонит мама – делать вид, что всё нормально. Она переживает за меня, и я не имею права признаться, что сбылись все её опасения касаемо моей первой поездки в Москву.

– Прошу вас, разрешите мне отработать у вас ещё одну смену! Я ничего не разобью, обещаю.

– Ещё раз повторяю, нам не нужен такой криворукий работник. Если я разрешу тебе отработать у нас ещё хоть один день, нам не в чем будет кормить гостей, – женщина в красном бойко шлёпает мясистыми губами, давая мне понять, что второго шанса я не получу.

– Ну поймите же меня, прошу вас! У меня проблемы, и я не преувеличиваю. Я приехала в Москву, чтобы устроиться здесь на нормальную работу, но мне не повезло! Меня не взяли! Я уже собиралась уехать обратно, но какой-то гад вытащил из моей сумки кошелёк! В метро, прямо на эскалаторе! Я просто хочу найти подработку, любую… Может быть я буду убираться в зале? Мыть окна? Столы и протирать? Будьте же человеком! Кроме вас мне больше никто не сможет помочь!

Кажется, я кричу всё это в стену, потому что слова проходят сквозь женщину и не цепляют ни единой струнки в её душе.

– Не мельтеши у меня перед глазами, милочка! У нас здесь своих проблем полно, – тётка захлопывает зелёную папку и встает из-за стола, а потом шагает ко мне, буквально выталкивая из помещения. Мне ничего не остается делать, кроме как вылететь из здания недорогого кафе, вокруг которого роились не самого благопристойного вида мужчины. Один из них шагнул ко мне, из-за чего я сорвалась на бег.

Становится темно, и пора бы где-то скрыться от нетрезвых и явно следящих за мной мужчин. Я нащупываю в кармане сторублевую купюру и срываюсь к светящейся букве «М», что сияет для меня спасительной звездой за деревьями. Дожидаюсь поезда и еду в центр города – кажется, там намного безопаснее.

Наступила полночь. Я сижу на скамейке в каком-то сквере и смотрю на Сталинскую высотку: она кажется такой величественной в темноте, словно мазок золотой краски по зеленовато-чёрному небесному холсту. Какой же дурой нужно быть, чтобы мечтать снимать там квартиру! А ведь я действительно думала, что рано или поздно буду жить именно там. По утрам стоять у окна с чашечкой травяного чая и смотреть, как тысячи автомобилей заполняют собой витиеватые ходы московского лабиринта. Ехать на дорогом авто в сторону любимого бутика, цокая каждый раз, когда очередной пешеход не стремится как можно быстрее перейти по зебре.

Дура, я же говорю.

Только сейчас я понимаю, что сама себе нарисовала сказку, в которую было очень удобно верить. Ведь это действительно звучит трогательно: талантливая девочка из провинциального городка приезжает в столицу, затмевает своими способностями всех конкуренток и сразу получает главную роль.

Мне бы в клоуны пойти, вот что.

В жюри было четыре человека. Режиссёр Савельев-Крамин в смешной шапочке, которую натянул почти до бровей, сидел справа и буравил меня таким грозным и не внушающим оптимизма взглядом, что во мне сразу пошатнулась уверенность. Зря я посмотрела на него, ведь именно после этого в голове появились мысли: «он уже знает, что меня не возьмут!» или «я выгляжу нелепо, может быть, мне сразу уйти?»

На сцене я должна была на пару минут стать девушкой-снайпером и, стоя на воображаемом камне, клясться отомстить врагу за свою советскую Родину. Видимо, будь Савельев-Крамин фашистом – ничуть бы не испугался.

«Викуля, у вас неплохие задатки. Но, понимаете, в вашей интонации маловато эмоций. У вас хорошая мимика, экспрессивные жесты для выбранного сюжета. Но совершенно не чувствуется, что ваша героиня разбита горем и нацелена на вендетту. Если бы я зажал уши, то мне бы показалось, что вы поёте какую-нибудь дурацкую песню про солнышко. Понимаете?»

Понятнее некуда. Может быть, это потому, что я не смотрела военных фильмов?

Мне двадцать лет и вчера я впервые увидела Москву. Вернее, уже позавчера – пару минут назад начался новый календарный день. Наверное, я должна себя успокаивать тем, что далеко не всем везёт с первого раза. Но я слишком долго ждала чуда, поэтому сейчас мне кажется, что от моего сердца варварским образом отхватили бо́льшую его часть. Я даже не знаю, за что мне браться.

– Эй, а ты чего тут одна? – слышу я за спиной чей-то голос. Оборачиваюсь и вижу сомнительной наружности лысого молодого человека. Если, конечно, отметка выше тридцати пяти в Москве подходит под определение «молодой». От него отчётливо исходит запах алкоголя.