Ноэми Норд: Теплая тварь. Эротика. Теория соблазна

Литаверия тряхнула спутанными волосами и упала навзничь в густую мяту возле костра.

В ее глазах мерцало желание, согнутые колени раскачивались из стороны в сторону, окутанные нежной дымкой пальцы лепили по контуру тела очертания желаемых ласк.

– Я буду первый! – орал толстяк, отгоняя приятелей гаечным ключом.

– Пусть мне отсосет!

– А почему тебе?

– Она каждому отсосет, не видишь: дура грибов наелась?

– Не расходиться, пацаны, хрен знает, кто в кустах.

– Малый сгинул и давно там дрочит.

– А эта посмотрите-ка!

– Стой, Серый, ты после меня!

– Опять после? Да без меня вы бы никогда тот сейф не открыли!

– Сначала сверху, потом в зад, потом поменяемся.

– Только на грудь не кончай – пусть проглотит.

– Эй, поняла, дебилка? Трахать тебя сейчас будем!

– Сама напросилась!

– У меня большой, будет больно – не кричи, – Бигфут нашел в темноте ее колени, они прочертили в тумане две ослепительные дуги.

Человеческие самцы вставили в нее все свои тычинки.

Литаверия не рассчитала дозу и совсем обессилела от долгого мучительного контакта. Когда они отошли от нее, отчищая штанины от колючек, один из них пробурчал:

– Бля, смотри, загнулась.

– Передоз.

– Перебрала шлюха грибков, меня тоже трясет, пора сматываться.

Литаверия отключилась от происходящего. Ее мерцающие глаза тонули в пробегающих утренних облаках. Лес ликовал в зеркальном золоте росы.

Она молча прислушивалась к происходящему внутри измочаленного тела, где медленно закипали блаженные струи.

Мгновение завязи – как реальный отсчет времени в мире бесконечного оргазма. Ему предшествует полная умиротворения тишина, абсолютное слияние с главным геномом природы.

Миссия выполнена.

Цель достигнута, получен доступ к бессмертию расы солнцеедов.

Она выполнила невыносимо тяжелое поручение, и теперь могла просто отдохнуть, отчищая память от мимолетного общения с грязью.

Людей для нее в этом мире больше не существовало.

– Не могу смотреть на ее дохлую харю, – сказал толстяк.

– Кто просил без презика?

– Если бы не ты…

– А ты чего лез? Штаны первый спустил!

– Никто насильно не лез. Сама текла – ты разве не видел?

– Сдохнет – и конец нам. Щас набегут, по сперме определят, будут рыть, пока не выроют.

– Я воще ничё не помню – кайф такой, блин, зудеж до хребта.

– Всех определят.

– Блин, еще за вчерашнее в розыске.

– А кто обещал, что в лесу не нарвемся?

– Если бы не шлюха, спокойно бы от мокрухи слиняли.

– А, суки, не могли дрюком обойтись, теперь всем отвечать!

– А сам-то?

– Сдохла, так живым не мешай! – с этими словами Бигфут плеснул на бесчувственную Свежую Ветку из канистры.

– С ума сошел? – бросился на него с кулаками Сопляк.

– А чтобы не определили. Моруха же! Спалим – и концы замотаем!

– Глянь, дышит! – Сопляк перехватил руку с зажигалкой, но получил удар между ног.

– Что ж ты-то лез, молокосос? Провалить дело хочешь? Мало что ли шлюх? За спертые камешки – все наши будут.

Зажигалка описала дугу и шлепнулась на живот дриады.

Литаверия не сразу почувствовала, как языки пламени затанцевали на руках и груди, как вдруг вспыхнула синим пламенем кожа, а воздух наполнился летучим ароматом жженого кипариса.

Душистая Ветка пыталась выползти из огня, уже поднялась на ноги, протягивая пылающие руки к людям.

– Глянь – живая!

– А я что говорил!?

Здоровяк поднял камень и ударил горящую дриаду по голове. Во все стороны брызнула зеленая кровь. Парни попятились.

– Не смейте! Не смейте! Не смейте! – нервно закричал Сопляк.

Они схватили его, завернули руки за спину и так держали, пока Душистая Ветка не затихла в огне.

– Зараза-зараза-зараза! – орал Бигфут, топча ботинками извивающиеся корни, и рожа его медленно покрывалась изумрудными волдырями.

Дриада не кричала.

То есть была нема в диапазоне слышимости человеческого уха.

Но Бор Предков слышал и беспомощно рыдал.

Литаверия, наша красавица, любимая подруга и сестра погибла.

Лес долго стонал от тоски и страха.

Ветви деревьев тянулись к догорающей дриаде, травы цеплялись за ноги убийц.

Сестер – дриад спеленали ветви старейших, надолго отключив их сознание от кошмара.

Так мы лишились самого чистого нашего ангела.

Литаверия, крылатая наша сестра, испарилась, как янтарная смолка с шершавой коры.

Юная Лиственница рвалась отомстить. Ее кулаки тряслись, зрачки пульсировали, губы кривились в безутешном плаче.