Санта Монтефиоре - Найти тебя

— Ты не понимаешь, — начал он, закрыв глаза, стараясь сдерживать свое раздражение. — Ты ошибаешься и ничего не знаешь о любви.

— Если я не понимаю, то только потому, что ты мне ничего не объяснил. Ты прав, я молода, но кое-что знаю о любви.

— Да неужели?

— Да, теперь знаю. Я поняла, что любовь, которую я испытывала раньше, была эгоистичной. А теперь мне так хочется провести пальцами по твоим ранам и исцелить их. А своими поцелуями я хочу стереть твои воспоминания о прошлом и озарить твое будущее светом и счастьем.

Он был обезоружен искренностью ее слов.

— Ты не знаешь меня, — сказал он недоверчиво, даже немного испугавшись.

— Но я люблю тебя несмотря ни на что. — Она посмотрела ему прямо в глаза, уверенная в своих словах. — Меня совершенно не интересует твое прошлое, ко мне оно не имеет никакого отношения.

— О боже, — простонал он. — Как раз наоборот — имеет, и самое непосредственное.

Довольно долго они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Наконец он дотронулся до ее щеки своей грубой мозолистой рукой, смущенно качая головой.

— Я не знаю, что и думать о тебе, — сказал он.

Она повернулась и поцеловала его ладонь.

— Я — луч света, пробивающийся сквозь щель двери. — Он изумленно посмотрел на нее. — Ты пребываешь во тьме, которую сам и придумал.

— Как бы я хотел, чтобы это так и было. Спокойной ночи, Селестрия, — произнес он, наклонившись и запечатлев долгий поцелуй на ее лбу, после чего, повернувшись, быстро пошел прочь.

Корнуолл

Тем временем в Пендрифте Арчи и Джулия с волнением ждали прибытия тех, кто собирался купить дом. Стоял прекрасный солнечный день, а потому особняк выглядел сейчас великолепно. Уилфрид и Сэм были в школе, а малыша Баунси отправили утром к бабушке, чтобы потенциальные покупатели могли осмотреть дом спокойно. Агент по недвижимости оценил дом намного дороже, чем предполагалось, но ни Арчи, ни Джулия на самом деле не хотели его продавать. Арчи нервничал, Джулия дулась, но оба в конце концов пришли к выводу, что у них не осталось иного выбора. С долгами нужно было рассчитываться. Они боролись, чтобы остаться на плаву, но никто не решался сказать о продаже Элизабет.

Арчи пытался не поддаваться эмоциям: ведь дом — это всего лишь камни да известковый раствор. Однако Джулия постоянно вспоминала детство своих мальчиков, проведенное в этом доме, — ведь здесь каждый уголок, вся мебель, все места, где они играли, сад и пляж хранили на себе отпечаток тех лет. Казалось, в комнатах продолжал звенеть веселый смех ее сыновей, мужа, Монти и Пенелопы. Она не могла смириться с мыслью, что детям придется оторваться от родных корней, покинув единственный дом, который они знали в жизни. Джулия понимала, что тем самым лишает их чувства безопасности, а ведь она так хотела, чтобы в этом изменчивом мире у ее детей был надежный тыл, который помогал бы им идти по жизни. И какие бы сюрпризы ни готовила им судьба, ничто не отняло бы у них этой прочной опоры. А сейчас ее надежды рухнули.

Наконец серебристый «мерседес» с откидным верхом притормозил возле поместья. Соумз ожидал посетителей на ступеньках, ведущих к парадной двери. С чопорным видом он стоял в черном фраке и начищенных до блеска туфлях, мягко покачиваясь взад-вперед. Вздернув подбородок, он изучал свой нос, придав лицу самое надменное выражение. Трое вышли из машины. Сначала мистер Таунли, агент по недвижимости, по виду очень скользкий человек, в костюме-тройке в тонкую полоску и галстуке, а затем мистер и миссис Уивел, потенциальные покупатели поместья, которые, как подумал дворецкий, казались ужасно заурядными.

Он весьма неохотно проводил их в холл, с отвращением вдыхая сладкий запах одеколона, которым мистер Уивел сильно надушился утром и наверняка еще проглотил какое-то его количество, ибо казалось, что аромат парфюма исходит из его пор. Арчи и Джулия знали, что посетители уже приехали, однако не вставали со своих мест в гостиной, делая вид, что читают газеты. Для такого занятия оба были слишком взвинчены. Джулия курила уже третью сигарету за утро, а Арчи поглаживал усы, так напоминающие соломенную крышу. Они посмотрели друг на друга, услышав звук шагов Соумза, донесшийся из холла. Джулия потушила сигарету, а пальцы Арчи словно приклеились к его соломенным нафабренным усам.

— Входите, — крикнул Арчи в ответ на раздавшийся стук в дверь. На пороге появился Соумз с выражением лица столь же безрадостным, как и у хозяев.