Лиана Уилсон - Судьба или воля обстоятельств

- Скоро, детка, скоро, - произнесла она слабым голосом. Она сжала в руке бумажку, которую дал ей Джо, смяла ее и выбросила в мусорную корзину.

Она не будет ему звонить.

- Мама, мне нужны деньги на обед, - сказал Кода, перебрасывая ремень своей желтой школьной сумки через плечо. Он выглядел еще меньше, чем обычно, одетый в шерстяную куртку, вязаную шапочку и толстые варежки. На нее накатило острое желание затащить его обратно в машину и отвезти домой.

Но доктор разрешил Коди с понедельника посещать школу. Марта не покидала тревога, и она сознавала, что причина ее - не только здоровье Коди.

- Сейчас, - ответила она и потянулась за сумкой. Ее рука нашарила игрушечную лошадь Коди, его любимую книжку и обертку от конфеты. Где же сумка?

Марта быстро пробежала в уме места, где могла оставить сумку. Взяла ли она ее сегодня утром? Положила ли в машину? Она не могла вспомнить, потому что они спешили. Когда же она ее видела последний раз? Марта потерла лоб ладонью, стараясь хоть что-то вспомнить. На родео сумка была у нее, она помнила, как прижимала ее к груда, когда Коди скакал на той проклятой овце. Она смутно припомнила, что рылась в ней в больнице, когда лихорадочно пыталась найти их карточки медицинского страхования и свое удостоверение личности.

Внезапно сердце ее подпрыгнуло. Она положила сумку на сиденье в машине Джо. Ключи она держала тогда наготове в руке, торопясь побыстрее довезти Кода домой и избавиться, наконец, от Джо. Навсегда. Но он прошел за ней в дом и помог внести туда сына. А сумка ее так и осталась лежать в машине.

- Ну что, мам? - нетерпеливо обратился к ней Коди.

- Извини, сынок, я.., забыла свою... Она осеклась, вдруг осознала, что придется снова встретиться с Джо, а перед этим еще найти его.

- Вот, возьми, Коди. - Она открыла бардачок, в котором лежала разная мелочь. - Отдай это учителю. Будь осторожен.

Коди кивнул и улыбнулся на прощание.

- Пока.

- Счастливо, солнышко, удачного тебе дня. Я приеду за тобой после обеда, сказала она ему вслед, но он уже повернул за угол кирпичного здания и вошел в школу.

Марти наклонилась и прижалась лбом к рулю машины. Ну как можно быть такой тупицей! И что же ей теперь делать? Она изо всех сил стиснула холодный пластик руля. Ей придется позвонить ему, другого выхода нет.

Ничего сложного! Если только она не успела выкинуть листок с его телефоном из корзины. И это не должно его сильно обеспокоить, ведь он, в конце концов, ждет ее звонка. Вот только как она сможет смотреть на него, не вспоминая его поцелуй. О, Господи! Она откинулась на сиденье.

Джо мучил грипп. Или еще какая-то другая хворь. Посреди ночи он просыпался в холодном поту и глядел в темноту, прислушиваясь к тишине, камнем давящей на него, ожидая появления благословенного света. Его преследовали призрачные видения. Одно лицо было таким знакомым, но оно было так далеко и отодвигалось все дальше и дальше с каждым днем. Его воображение вызывало и другие лица. И среди них - крошечное, нежное личико младенца. Затем оно менялось и превращалось в лицо Коди, улыбающегося и зовущего его папой.

Бессонные ночи были знакомы Джо еще с тех давних пор. Он научился жить с пустотой в груди, со звенящей тишиной, с этим грызущим чувством вины. Он привык считать наказанием свою жизнь - жизнь без единого чувства, без единого желания.

Но сейчас что-то изменилось, усложнилось. Грудь его снова сдавило. Как быстро Марти и ее сын стали частью его жизни! А этого он не мог себе позволить.

Теперь оставалось лишь молиться, чтобы к Коди вернулась память. Тогда Марти не позвонит и он никогда ее больше не увидит.

С этой отчаянной надеждой ковбой и встретил очередной наступающий день. Он заставил себя встать с постели раньше, чем обычно, и вышел на улицу к своей обычной, каждодневной работе, которая отвлекала его от этих мучительных мыслей.

В бледном свете раннего утра, заливающем амбар, Джо подошел к огромному тюку сена, поднял его и, сгибаясь под тяжестью, перенес в другой угол. С губ его сорвался невольный стон. Маленькие соломинки закружились в воздухе. Кашляя, он отступил, назад. Белые облачка пара, вырывавшиеся из его рта, таяли в январском холодном воздухе.

Машина его стояла рядом с амбаром, на широкой дороге, ведущей за пределы его маленькой вселенной, жизнь в которой вращалась вокруг кормления скота, выращивания телят и заготовки сена. Над ним висело унылое зимнее небо, цвет которого менялся от мрачно-синего до тоскливо-серого.