Анна Климова - И сердца боль

Сергей Петрович внутренне похвалил себя и поразился своему смелому выпаду.

— Если бы твой сын сейчас слышал тебя, — зловещно произнесла Маргарита Львовна, с каждым словом повышая голос. — Ты законченный эгоист! Себялюбивая тряпка! Тебе плевать на сына! Плевать на все, кроме своих желаний! Сопля соплей! Интеллигент хренов!

Маргарита Львовна походила сейчас на разъяренную фурию. Весь ее внешний лоск слетел, обнажив сердцевину — скандальную базарную торговку.

Сергей Петрович, окончательно осмелев, невозмутимо заметил:

— Сейчас ты бы очень колоритно смотрелась на одесском Привозе.

Она замолчала, поправила растрепавшуюся прическу.

— Значит, ты не едешь?

Сергей Петрович понял, что его уловка с «якорем» не удалась. Жена явно намеревалась лететь обратно. С ним или без него. Если уж дома что-то случилось, то лучше уж быть рядом. Тем более, он и так слишком далеко зашел в своем «бунте». Тактически правильнее было бы сдать сейчас «позиции».

— Ладно, — кивнул он, — я поеду.

Андрей очень смутно помнил дальнейшее. Разноцветные шары лопались в голове, окутанной горячим дурманом. Он видел чьи-то лица, слышал голоса. Такое положение вещей казалось ему странным и глупым. Тело, такое сильное и здоровое в другое время, сейчас отказывалось повиноваться. Сознание, принадлежавшее ему всецело, залихорадило горячечным бредом. Лица плавали в молочном тумане, пугая его. Но один образ помогал ему преодолевать болезнь, не давал утонуть в безумном хороводе отчаянных мыслей — это образ девушки-гида.

Его Оли.

Он вдруг с отчетливой ясностью видел ее, читал на ее лице тревогу и заботу. Ее большие серые, почти голубые глаза пытливо искали в его глазах хоть малейший проблеск сознания. И как мог, он отвечал ей, находя силы для борьбы.

Он слышал разговоры врачей и медсестер, чувствовал больничные запахи, но сил не было. Андрей помнил отдельные моменты реальности, но не мог их сопоставить, словно это были разбросанные кусочки мозаики.

Однажды он вдруг отчетливо услышал голос матери:

— … я костьми лягу, но ты, моя дорогая, его больше не увидишь! Думала, что закинула удочку и поймала рыбку? Только я костью у тебя в горле застряну! Поймала удачу за хвост? Не выйдет, милая! Я еще узнаю, чем вы тут занимались! Я тебя в бараний рог скручу, если что-то не так!

— Поберегите свои угрозы для других. Я вас не боюсь. Я люблю Андрея и слава Богу, что он не похож на вас!

— Вон, — яростно прохрипела мать, — вон отсюда, тварь!

Андрей слышал это, но, одурманенный лекарствами, так и не смог разлепить глаза. Он смутно помнил, как его везли куда-то. Помнил голос отца. Потом провал…

После того как мать Андрея буквально вытолкала ее из палаты, Оля смогла стойко продержаться вплоть до выхода из больницы. Слезы обиды душили ее. Никто и никогда с ней так не разговаривал. Сколько ненависти, сколько скрытой угрозы! За что? Оля искренне не могла понять. Эта женщина говорила страшные вещи! А Оля ничего плохого не сделала. Ни она, ни Андрей, которого действительно полюбила, найдя в этом, на первый взгляд нагловатом парне робкую, нежную, верную душу, которую он прятал за едким юмором. Оля чувствовала, была уверена, что она — не одна из многих, а единственная для него. Он искал ее. Искал, не зная о ней ровным счетом ничего! И теперь его хотят отнять у нее.

Ах если бы был жив папа! Он смог бы утешить, помочь советом. Но отца давно нет, бабушка далеко… Было от чего прийти в отчаяние!

Приехав в общежитие, она зашла в пустую комнату (все девчонки разъехались) и прорыдала весь вечер.

На следующее утро, придя в больницу, Оля узнала, что родители увезли Андрея в Москву.

Посидев на скамеечке перед больницей, она поднялась с уже принятым решением. Плакать и заламывать руки не имело смысла и мало помогло бы беде.

После обеда Оля съездила в бухгалтерию «Спутника» и получила заработанные деньги. Потом собрала чемодан и выехала в Москву.

«Здравствуй, милая бабуля! Извини, что не приехала, как обещала, но на то были очень серьезные причины, о которых я тебе сообщу в этом письме.

Родненькая моя! Я влюбилась! Самое удивительное — это то, что я и сама боялась себе в этом признаться. Помнишь, я писала о том наглом парне в Москве? Он меня нашел! Представляешь! Примчался прямо с вокзала в общежитие и устроил переполох среди наших нимфоманок! Никогда не думала, что такое возможно! А потом ждал меня на скамейке (я возила группу в Брест). Я же его от милиции отбила… Ой! Это было что-то!