Санта Монтефиоре - Шкатулка с бабочкой

Но о записках отца она забыть не могла и знала, что не успокоится, пока не найдет его.

Странный телефонный звонок подтолкнул ее к решению лететь в Чили. Она уже собиралась выходить из дома, когда вдруг зазвонил телефон. Отвечать не хотелось, — это мог быть Торквилл, но потом Федерика уверила себя, что это вряд ли возможно, поскольку уже несколько недель он не давал о себе знать. Однако когда она все же сняла трубку, ее рука дрожала.

— Алло, — тихо произнесла она.

— Алло, — отозвался молодой женский голос. — Я говорю с Федерикой Дженсен?

— Да, вы говорите с Федерикой Кампионе, Дженсен — моя бывшая фамилия, — твердо заявила она. — С кем я беседую?

— Мое имя Клер Шоутон. Я — подруга Хэла.

— О, привет, — дружелюбно отреагировала Федерика. — Чем могу быть полезна?

— Ну, дело в том, что вопрос очень деликатный, — начала та. — Я не хотела говорить с вашей мамой, поскольку знаю, как Хэл к ней относится.

— Хорошо, — согласилась Федерика, гадая, как именно Хэл сейчас относится к матери.

— И я не хотела бы иметь дело и с вашим отчимом, поскольку Хэл считает его человеком несколько странным.

— Ладно, все понятно.

— Он очень вас ценит, — продолжала Клер. — Я обнаружила ваш телефонный номер в его записной книжке. По телефону в Лондоне никто не отвечает.

— Понятно, — пробормотала Федерика, стараясь не думать о Торквилле. — Что там с Хэлом?

— Он стал алкоголиком, — заявила девушка, — и он нуждается в помощи. Дела у него совсем плохие.

— Что? — Федерика была напугана. — Что с ним случилось?

— Он не ходит на занятия, весь день отсыпается, а потом всю ночь пьянствует.

— Вы уверены, что он превратился в алкоголика?

— К сожалению, да. Я знаю это наверняка, потому что оплачиваю его выпивку и азартные игры в течение последних нескольких месяцев.

— Азартные игры?

— Да, игровые автоматы, покер, ставки на скачках, ну, вы знаете. За все это плачу я.

— Но почему?

— Потому, что я его люблю, — пристыженно ответила она. — У него денег нет, а у меня их полно. Но все вышло из-под контроля. Он стал пить слишком много и очень изменился.

— Где он сейчас?

— Спит.

— В такое время?

— Да. Видите ли, он пьет всю ночь напролет, а потом не может заснуть. Поэтому он принимает снотворное, много таблеток. Но после этого он уже не может толком проснуться. Он превращается в живого мертвеца. — Она запиналась, и ее голос дрожал от волнения. — Я просто не знаю, что делать, — всхлипывала она.

— О Боже! — вздохнула Федерика. — Чем же мы сможем ему помочь?

— Но он очень нуждается в помощи.

— Понимаю. Я приеду. Но не одна, — сообщила она, помня, что не умеет водить.

Сэм был счастлив отвезти Федерику в Эксетер. Всю дорогу они беседовали о том, что следует предпринять. Сэм настаивал, что пьянство является симптомом более сложного заболевания.

— Он пьет, чтобы спрятаться от себя самого, — мудро заявил он.

— Все следы ведут к отцу, — вздохнув, согласилась с ним Федерика. — Я знаю это наверняка.

Они обнаружили Хэла спящим на кровати с пожелтевшим и безжизненным лицом, и Федерика принялась неистово трясти его, опасаясь, что он не спит, а уже умер. Когда он очнулся, его глаза были красными, а взгляд отсутствующим. Это был совсем не тот Хэл, которого она знала. Сэм окинул глазами убогую комнату, в которой тот обитал.

Грязные тарелки с остатками еды были заполнены окурками, в пустых винных стаканах и кофейных чашках уже накопилась пыль, а отсыревшая и смятая одежда была разбросана на полу. В комнате стоял запах хуже, чем возле клетки с кроликами, которых Эстер держала как-то в детстве.

— Хэл, ты болен, — мягко сказала Федерика.

— Убирайтесь и оставьте меня в покое, — завопил он, размахивая руками. — Я не просил вас приезжать и читать мне нотации.

— Я беспокоюсь за тебя, Хэл. Посмотри только, в каком ты состоянии. Ты живешь как животное.

— Это не так уж плохо, — протестовал он.

— Это просто ужасно. Тебе нужна помощь, — внушала она.

— Я в порядке, — упорствовал он.

— Ты алкоголик, — без обиняков заявила Федерика.

— Я пью только иногда, как и все. Это вовсе не характеризует меня как алкоголика, — оправдывался он, пытаясь говорить уверенно.

Затем из тени появилась Клер.

— Я ей все рассказала, — сообщила она, вытирая слезы.

Он уставился на нее, стараясь сосредоточиться. Затем его лицо исказила злоба.

— Ах ты сучка, — выругался он.

— Я люблю тебя и не могу просто так стоять и смотреть, как ты себя уничтожаешь.