Гарольд Роббинс - Властелины удачи

Джо-Энн сидела на диване рядом с отцом и пила шотландское. Очень довольная собой. Оба ее родителя злились. А она вышла замуж за мужчину с самым большим «игрунчиком» в Калифорнии и ясно дала ему понять, что отныне «игрунчик» этот будет ублажать только ее, как сказано в Библии, потому что в противном случае она просто отрежет его. Она — Корд. И он должен зарубить это себе на носу. Джонасу, возможно, не нравилось, что она получила в наследство многие черты его характера, но она получила, а потому могла постоять за себя, к его несомненной досаде.

Он считал, сколько стаканов она выпила. Как и Моника. И Бат. Ну и черт с ними.

Она — Корд, и ей не нужны другие Корды. Она ничуть не хуже их, и она вышла замуж за человека, который может заработать на жизнь. Джонас хотел подмять под себя Бата, но едва ли у него возникало аналогичное желание в отношении мужа своей дочери. Да и потом, не всесилен же этот Джонас.

Тело Бата редко напоминало ему о раздробленных ребрах и разорванной плоти. Но иной раз рана, полученная на Людендорфском мосту, начинала ныть. Боль приходила в самое разное время, пронзая правый бок. Почувствовал он ее и в этот вечер. Виной тому, решил Бат, тяжелый чемодан, который он нес в правой руке, выходя из самолета, доставившего их с Тони на ранчо.

Бат подошел к камину, перекинулся несколькими ничего не значащими фразами с Биллом Толлером и Беном Парришем, наблюдая за остальными, чувствуя на себе их взгляды. Одет он был в твидовый серый пиджак, темно-серые брюки, белую рубашку с узким галстуком в мелкую полоску.

С отцом он в последнее время виделся часто, минимум раз в неделю, случалось, что заставал его не в лучшей форме, подавленным, даже испуганным. Бывало, Джонас доставал при нем из флакона таблетку нитроглицерина и отправлял в рот. Дела, впрочем, шли на поправку. Врачи говорили, что сердце у Джонаса уже не то. Что он должен поумерить активность. И Бат, наблюдая за отцом, отдавал себе отчет в том, что происходит: Джонас проверял себя. Он знал, что ему хочется, без чего он не сможет обойтись. Он знал, чем готов заплатить за возможность жить дальше. Ибо жизнь бессмысленна без бербона, бифштекса с кровью, секса и, что самое важное, без борьбы и победы над конкурентом.

— Знаешь что? — сказал он как-то Бату, когда они сидели вдвоем в «люксе» Джонаса на пятом этаже «Семи путешествий». — У меня встает не хуже, чем раньше. Кстати, Энджи делала мне минет, когда это произошло. Если бы врачи…

— А как бы чувствовала себя она, если бы ты…

— Я знаю, знаю, — оборвал его Джонас. — Мы об этом говорили. Я сказал, что не обиделся бы на нее. Разве можно найти более счастливую смерть!

Бат заулыбался:

— Ты неисправим.

Рассмеялся и Джонас:

— Ты абсолютно прав.

Отец дал ему право провести структурную перестройку, но, как и ожидал Бат, пристально следил за каждым его шагом и постоянно вмешивался. Зачастую его действия вызывали одобрения отца, но практически всегда Джонас вносил завершающий штрих, поправляя сына в мелочах.

К примеру.

— Ты едва не упустил лакомый кусочек. Хорошо, что я успел вмешаться.

— О чем ты говоришь? — спросил Бат.

— О «Корд эйркрафт».

— А в чем дело? Мы же договорились выйти из игры. Я получил восемь с половиной миллионов за заводское здание и вконец изношенное оборудование. Продал все чохом «Феникс эйркрафт». Чертовски удачная сделка. И это не только мое мнение. Мы вышли из авиастроительного бизнеса и получили восемь с половиной миллионов.

Джонас покачал головой:

— Ты ничего не понимаешь в самолетах. Знаешь, как я использовал эти миллионы?

— Боюсь даже спрашивать.

— Я купил двадцать пять процентов «Феникса».

— Но почему? Мы же решили больше не строить самолеты. Ты согласился…

— Я попросил парней из «Феникса» заглянуть ко мне и рассказать, какие у них планы. Я понял, что имею дело с гениальными авиаконструкторами. Они хотят построить маленький двухместный самолет, простой в управлении, с очень удачной компоновочной схемой. Этот самолет обязательно будет продаваться. Я предложил им их же восемь с половиной миллионов за двадцать пять процентов акций и место в совете директоров. Господи, как же они были счастливы!

— А нам чему радоваться? Мы вновь строим самолеты, которые приносили нам одни убытки, и…

— Бат! — оборвал его Джонас. — Разве ты не понимаешь, что это беспроигрышная сделка? Мы инвестировали в их самолет деньги, заплаченные нам за завод. Если их маленький самолетик принесет прибыль, мы получим немалую ее часть. Если нет, мы потеряем старую заводскую коробку да никому не нужные станки. Мимо таких сделок проходить нельзя. Имей это в виду.