Гарольд Роббинс - Мечты умирают первыми. Бегство из Занаду

— Понял, мистер Крейн. Если за это время ничего не произойдет, мы начнем звонить вам с восьми утра. До свидания, сэр.

Джад положил трубку и потушил свет. Но привычные приемы отказывались служить. Сон не шел к нему. Он метался и ворочался, пока за окном не забрезжил серый предутренний свет.

— А где же цыпочки? — разочарованно протянул Скорый Эдди, глядя на телеэкран. Пассажиры «Боинга-707», стоявшего у края взлетно-посадочной полосы на плато, спускались по ступенькам трапа.

— Погоди, не все сразу, — сказал Джад. Он и сам был озадачен. Софья уже вышла из самолета. Она стояла на ступеньке, глядя вниз и ожидая, пока спустится махариши, бережно опекаемый двумя молодыми людьми. Вслед за ней в дверях появились еще трое молодых людей. Наконец, начали выходить девушки. Их оказалось семеро.

— Что-то не припомню, чтобы шла речь о телохранителях, — заметил Скорый Эдди.

— Он старый человек, — сказал Джад. — Возможно, ему просто нужна помощь.

Скорый Эдди не ответил. Он продолжал пялиться на экран.

— Докторша не больно хорошо выглядит, — сказал он наконец. — Напряженная какая-то.

— Может, от холода, — сказал Джад, не отрывая от нее глаз. Но ему подумалось, что Скорый Эдди, пожалуй, прав. В самой ее походке что-то неуловимо изменилось.

Он повернулся к Скорому Эдди:

— Покажешь им комнаты. Когда Софья устроится, дашь мне знать.

— Где вас искать? — спросил Скорый Эдди.

— Я спущусь к реактору. Там доктор Шёнбрун с Сойером и Мерлином. Запуск состоится с минуты на минуту. Не хочу пропустить.

— Я ведь должен быть приклеен к вашему заду, — напомнил Скорый Эдди.

— Это всего на несколько минут, — сказал Джад. — Сейчас ничего такого не должно случиться.

— Ладно, вам виднее. — Он пристально посмотрел на Джада: — Пистолет-автомат взяли?

Джад вытянул руку. На раскрытой ладони лежало миниатюрное оружие.

— Нормально? — спросил он.

— Неплохо, — сказал Скорый Эдди. — Так я оттуда прямо к вам.

Джад вышел из лифта на наблюдательной площадке, окружавшей реактор на глубине трехсот метров от поверхности плато. Шёнбрун уже сидел на высоком табурете, его взгляд был прикован к панели управления. Неподалеку застыли в благоговейном оцепенении Мерлин и Сойер.

Немец услышал, как раскрылись двери лифта и Джад ступил на стальную платформу. Не отрывая глаз от панели, он сказал:

— Вы как раз вовремя, мистер Крейн. Через тридцать секунд реактор будет включен в автоматическом режиме.

Джад молча подошел и встал рядом с ним. Циферблат счетчика отмерял секунды: двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три. Бегущие по кругу красные огоньки приближали момент включения. Он посмотрел вниз через стеклянное окошко. Там, покидая реактор, техники во всем белом спешили к шлюзовой двери, за которой начиналась лестница, ведущая на платформу. Счетчик работал: пятнадцать, четырнадцать, тринадцать, двенадцать…

Напротив, на другой стороне платформы, открылась дверь; в нее толпой ввалились техники. Каждый молча выбрал себе пункт наблюдения и стоял как вкопанный, глядя вниз, на реактор. Воцарилась звенящая тишина, ни слова, ни шума работающей техники — только тиканье счетчика, отмеряющего последние секунды.

Сойер повернулся к Джаду и потряс поднятыми руками со скрещенными пальцами. Мерлин заметил его жест и повторил. Джад улыбнулся им и поднял кверху большой палец.

Пять, четыре, три… Все набрали воздуха и затаили дыхание. Два, один, ноль. Огоньки из красных превратились в зеленые. Техники зашумели, зааплодировали.

Джад тоже захлопал, нашел глазами немца, улыбнулся ему:

— Поздравляю, доктор Шёнбрун. Поздравляю! — и протянул руку.

Немец потряс его ладонь, непроизвольно щелкнув при этом каблуками.

— Весьма польщен, — сказал он, возбужденно улыбаясь. — Примите и вы мои поздравления и благодарность, мистер Крейн.

Мерлин смотрел на них, озадаченный.

— Но я ничего не слышал, — растерянно произнес он. — Где шум мотора, передач?

— Радуйтесь, мистер Мерлин, — улыбаясь еще шире, сказал Шёнбрун. — Если бы вы услышали здесь какой-нибудь шум, это, вероятно, было бы последнее, что вы слышали в своей жизни.

— Зайдемте ко мне, выпьем, — предложил Джад.

— Могу я еще немного побыть здесь? — спросил немец. — Мне хочется полюбоваться на свое детище.

— Разумеется, — сказал Джад. — Еще раз, мои поздравления. — Он повернулся и пошел к лифту, за ним Сойер и Мерлин.

— Три миллиарда долларов, — покачал головой Мерлин.