Джоанна Лэнгтон - Ледяное сердце

Пораженная этой непонятной реакцией, Николь взглянула на него. Она увидела Пола таким, каким помнила его в те давние дни,- лишенным всякого холодного расчета, гордой уверенности в себе и совершенно неотразимым. С учащенным дыханием Николь просто смотрела на него, беззащитная, как попавшая в сеть птица.

Пол посмотрел на часы и нетерпеливо свел брови, явно нервничая.

- Мы отправимся в "Старое озеро", как только ты будешь готова.

Вернувшись на землю и стыдясь всего, что произошло с ней, Николь поднялась.

- Я никогда не прощу тебе, что ты принуждаешь меня вернуться.

- Часто, чтобы делать добро, приходится быть жестоким, - сухо сказал Пол. - Ты была настолько глупа, что исчезла, пока меня не было, а ведь я мог и не найти вас вообще.

Николь не слушала. Она мысленно рисовала себе ужасы унижений, ожидавших ее. Мартин встретится со своим правнуком, даже несмотря на то что отец этого правнука совсем не тот, кто им считается. А ее отец или находится в глубоком шоке, или усердно молится каждый вечер, чтобы его блудная дочь не посмела снова показаться в доме, где он служит. Незаконнорожденный Джим станет таким же олицетворением позора в глазах Николаса Бартона, как и в глазах его престарелого хозяина. И все же уличение ее в воровстве, очевидно, было еще большим ударом для человека, чья безупречная преданность семье Уэбберов, их сиюминутным интересам и старому дому доходила до того, что он, вполне возможно, мог сам сдать дочь в полицию, если бы нашел у нее миниатюрный портрет.

- Ты слышишь меня?

Николь проглотила подступивший к горлу комок и покачала головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания.

- Надеюсь, ты сделаешь мне одолжение, Пол. Я прошу обещать, что, как только этот злосчастный визит закончится, ты подыщешь мне какую-нибудь работу.

- Тебе не нужна работа. Твое будущее уже обеспечено. Ты будешь жить или в моем доме, или в имении Мартина. Мое предложение действует с того момента, когда ты захочешь принять его.

- Ты удивительно настойчив.

Пол схватил длинными тонкими пальцами несколько локонов волос Николь и осторожно притянул ее голову к себе. Неутолимое желание горело в его открытом взгляде.

- Я голоден... очень, очень голоден,- без стеснения сказал он ей.

От близости к нему Николь вздрогнула, ее ноздри уловили чистый, теплый, знакомый запах, он действовал на нее как наркотик. Точно такой же голод переполнял и ее. Она больше не могла отрицать его власти над собой, значит, надо быть очень осторожной.

Пол наклонил голову, поднял подбородок Николь, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.

- Ты выглядишь как несчастный призрак... можно подумать, что я обидел тебя,- признался он.- Я говорю о своем желании открыто. Я не могу обещать тебе того, чего не смогу обеспечить. В конце концов я отпущу тебя и твоего сына целыми и невредимыми. Ты хочешь роз и шампанского? Я дам их тебе, но все, чего я хочу от тебя,- это тебя.

Николь отстранилась от него.

- Отойди, Пол!

- Не знаю, как это сделать. Я почти не спал, когда улетел из Торонто, так был зол на тебя. Мы могли бы быть вместе в Мексике.

- Да. Несколько дней - это предел твоего внимания, как я хорошо помню.

Подавляя желание сказать резкость, Пол схватил ее, наклонился и поцеловал. Голова ее закружилась, ноги подкосились, и жар собственного предательского желания вихрем пронесся по ее замерзшему телу, сделав его слабым и податливым.

Пол продолжал целовать Николь. Эротические агрессивные толчки его языка настолько возбудили ее, что Николь прильнула к нему с таким же отчаянием, с каким, наверное, могла зацепиться за край обрыва, чтобы спастись от падения.

И тут маленькая рука дотронулась до ее бедра, требуя внимания. Джим настойчиво сказал: "Мама!" Эффект был такой, как если бы на нее выплеснули ведро ледяной воды. В то же мгновение Пол отпустил ее и сделал шаг назад. Он весь как-то потускнел и сник. Джим смотрел на мать с откровенным любопытством, а потом перевел взгляд на этого высокого, смуглого, возвышающегося над ним человека. Николь одарила сына улыбкой, и, удовлетворенный, он пошел обратно к своему ведерку и гравию.

- Я совсем забыл, что мы не одни, - едва выговорил Пол.

- Пожалуйста, не трогай меня больше.- Николь не позволила себе даже взглянуть на него, поскольку тело ее еще стонало и пульсировало от преступного, не утихающего возбуждения. - Я хочу, чтобы ты стоял подальше от меня.- В ее голосе звучали мольба и протест одновременно.

- Это невозможно. Ничего не могу поделать с собой, это сильнее меня, я хочу обладать тобой снова.