Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики

Париж

Год спустя после тропического лета

— О, тебе есть, чем гордиться, Мари! И вовсе не потому, что ты так высоко забралась по социальной лестнице. Этот шикарный номер, и черная служанка, и эти новенькие кожаные чемоданы — с чем? с нарядами, конечно?.. — и это колье… Но ты же знаешь, наряды, машины, золотые побрякушки меня не волнуют. Но ты, малышка, которая держала свое сердце на замке и грозила превратиться в «синий чулок», не испугалась африканских страстей, и это поднимает тебя над бледнолицыми европейскими сестрами. Наверное, в Африке страсти погорячее, чем тропическое солнце. Не так ли, малышка? — Всю эту тираду Анри выпалил одним духом. В его глазах играла хитрая усмешка и намек.

Мари хотела было отрезать, что не с его сексуальной ориентацией бросать такие намеки, но не захотела обижать своего старого приятеля. Анри всегда был добрым малым и, видимо, таким и остался. Каким-то образом сразу же узнал, что она вновь в Париже (наверное, из газет — для нее было неожиданностью увидеть себя на страницах прессы), узнал и сейчас же позвонил, примчался в отель, обрадовав ее своей искренней радостью встречи, готовый выполнить любую просьбу или поручение. Хотя Джамал, наверное, засверкал бы глазами и заскрипел зубами, узнай этот необузданный африканец о ее встрече с Анри, тем самым Анри, с которым в свое время она делила квартиру.

Квартиру, но ведь не постель же! — мысленно она нашла возражение Джамалу, будто очередная сцена ревности была ей и в самом деле уже уготована.

— Не знаю, что ты имеешь в виду под словами «африканские страсти», — спокойно ответила Мари, не принимая его вызова на откровенность. Однако она понимала, что вряд ли стоит отделываться ничего не значащей фразой, и в тон Анри шутливо добавила: — Пожалуй, здесь, в Париже, мало кто знает, что это такое, хотя выходцев из Африки, как я успела заметить, на берегах Сены стало еще больше…

— О, я склоняю голову перед экспертом по африканским страстям! — завопил Анри и рассмеялся.

Мари тоже не удержалась от улыбки. Но ее веселый приятель, не лишенный наблюдательности, подметил, что не успела еще улыбка сойти с ее лица, как в глазах Мари появилось отсутствующее выражение, словно она перенеслась далеко отсюда.

Так оно и было! Перед ее мысленным взором вдруг возникли искрящийся в черноте ночи бликами от фонарей бассейн среди тропической зелени, изящное золотое кольцо на дне, стражники в экзотической одежде, мимо которых она прошествовала с гордо поднятой головой во дворец, а потом — Джамал, его жаркий взгляд, сильные руки и…

Но это было в другом мире, который круто изменил и ее судьбу, и ее «я» всего за одно тропическое лето.

— Эксперт? — переспросила она по своей привычке. — Если бы ты знал, Анри, как встретила меня Африка…

Роскошный вид аэропорта «Абебе» ошеломил Мари. Она с изумлением взирала на полированные мраморные полы и резные колонны, мебель из дорогого дерева, огромные хрустальные люстры и золотую фурнитуру.

— Впечатляет, а? — заметил Люк Дюрари, пристроившись рядом в медленно двигавшейся очереди к паспортному контролю. — А ведь всего лет пять — семь назад здесь не было ничего, кроме пыльной посадочной полосы среди саванны. Король Бутасу греб золото лопатой и копил прибыли. Его прижимистость вызывала раздражение как иностранных, так и местных рабочих. Условия жизни тут были просто ужасающие…

Этот французский бизнесмен поднялся на борт самолета во время посадки в Марселе и с того момента не умолкал хотя бы на полминуты, но Мари была даже благодарна ему — он отвлекал ее от того волнующего обстоятельства, что шеф направил ее в такую таинственную страну, как Королевство Нботу.

— Когда король Бутасу заболел, всеми делами занялся наследный принц Джамал, — продолжал тараторить Люк, совершенно не обращая внимания на то, как вдруг замерла и побледнела Мари. — И теперь все стало по-другому. Джамал за какие-то пять лет модернизации преодолел полвека отставания. Он изумительный человек. Он преобразовал Королевство Нботу…

Обрамленное пышными локонами, словно вобравшими в себя все солнце юга, прелестное лицо Мари заледенело, из ее великолепных зеленых глаз повеяло полярным холодом. Хоть бы уж Люк заткнулся наконец — не желает она больше ничего слышать о принце Джамале. Нет у нее ни малейшего желания вспоминать, что их пути пересеклись во время недавнего пребывания принца в университете.