Виктория Климова - Туманность Персефоны

Правда, был еще один способ попасть в Академию досрочно: пройти годовой курс в Межгалактическом Университете, но такой вариант мало кто выбирал. Во-первых, в МГУ невозможно было поступить, не имея в семье как минимум с десяток дипломатов, министров или мэров колониальных планет, которые одновременно являлись бы и спонсорами Университета, а во-вторых, если уж ты мог поступить в МГУ, то никакая Летная Академия была не нужна.

Рен в Летной Школе не учился, в МГУ поступить не смог, а двадцать два ему должно было исполниться только через несколько месяцев.

– Ну да, – скептически произнес Роджер Кэмелус. – Экзамены ты, конечно, уже выучил, к поступлению полностью готов.

– Именно! Можешь сарказм свой поубавить.

Роджер с громким «пф!» откинулся на спинку кресла, закинув ноги на стол.

– Так, допустим. Готов лучше, чем к поступлению в МГУ, например, – сложив пальцы домиком и сверля взглядом отражение Рена в стекле, сказал капитан. – Деньги на поездку тоже накопил?

Молодой человек утвердительно кивнул, повернувшись к своему собеседнику.

– Что ж, похвально, – сарказм Роджер не поубавил. – Куда первым делом полетишь?

– На Землю.

Роджер тяжело вздохнул:

– Ты уже был на Земле.

– Тогда я летал поступать, сейчас лечу… – Ренетус задумался над формулировкой. – По другому вопросу.

– Знаешь, не то чтобы я хотел сказать, что все это выглядит несерьезно, как будто ребенок с узелком игрушек заявляет, что поедет жить в Антарктиду, – капитан немного подождал ответной реакции, но Рен, демонстративно отведя глаза в сторону, буркнул «бла-бла-бла». Видимо, для капитана Кэмелуса произведенный эффект был недостаточным, тогда он добавил: – Или что ты бываешь самоуверен, а я обычно оказываюсь прав. Как, например, с МГУ.

– Не сомневался, что ты напомнишь мне об этом, фыркнул парень.

Обменялись зловещими взглядами и старыми обидами. Затем Роджер продолжил:

– Позволь хотя бы узнать, ради чего ты рискуешь своим поступлением?

– В чем риск-то? – нехотя спросил Рен.

– Если я объясню тебе элементарные вещи, – с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, произнес капитан, – ты снизойдешь до маленького одолжения и втолкуешь идиоту – мне – которого волнует твое будущее, какого черта ты решил затеять это прямо перед своим поступлением? Ты что, времени другого не нашел?

Тут Роджеру пришлось вспомнить все приемы медитаций, чтобы воздержаться от бранных конструкций в пользу цензурных предложений. Стоит признать, что цензурные слова и были признаны Ассоциацией психологов и переговорщиков, как более уважительные и ведущие к результативному общению, то по личному мнению самого Роджера Кэмелуса, ругательные слова донесли бы смысл куда яснее и красочнее. Отдышавшись по особой методике, капитан продолжил более сдержано:

– Что может случиться? Хм, к примеру, ты не сдашь экзамены, потому как не собираешься готовиться к ним. Или потеряешься в пути и не успеешь к зачислению. Или напьешься с бездомными, а они украдут у тебя паспорт, и ты останешься жить под мостом. В общем, мало ли.

На самом деле Рен действительно затеял предприятие со своим путешествием не в самый удачный момент. Он и сам это понимал. Однако именно сейчас эта идея стала для него навязчивой. Как объяснить свое нездоровое желание к покатушкам по Вселенной Роджеру с его разумными аргументами, если сам до конца не понимаешь?

– Гормоны? – предположил молодой человек.

В данном случае медитация не помогла. Капитан, мысленно разрывая книгу Ассоциации психологов и переговорщиков на мелкие кусочки, выругался.

– Скажи, я плохо к тебе относился? – обреченно спросил Роджер, когда поток ругательств иссяк.

– Нет.

– Может быть, взял на корабль, но не стал тебя ничему учить? Не занимался с тобой, может быть, кормил невкусно? – голос капитана Кэмелуса стал подозрительно вкрадчивый.

– Конечно, научил, Роджер. Причем здесь это?

– Не я ли дал тебе деньги на обучение? Я даже нашел необходимые рекомендации для поступления в Академию, – вкрадчивость стала предельной. Молодой человек рассудительно промолчал и на всякий случай подготовил свои перепонки к худшему. Капитан тем временем подходил к концу своей речи и логической цепочки, стоит отдать ему должное, – не перейдя на крик. – Так ни уж-то я даже не удостоюсь объяснения, какого черта ты собираешься делать на Земле? Я не могу тебя не удержать, не запретить. В крайнем случае, не заслужил ли я хотя бы право знать, где искать тебя?