Виктория Климова - Туманность Персефоны

Рен многозначительно взглянул на гигантскую стопку отчетов о жизни всего существующего в пределах «Туманности Персефоны», лежавшую перед капитаном. Но правила игры обязывают участников начинать с нейтральных тем.

– Ничего особенного. Вселенская сеть нестабильно работает, после того как обеззаразили груз. Но вроде никто не жалуется.

– Правильно, – одобрительно сказал Роджер. – Если жаловаться, что недостаточно стабильно работает сеть, то начальство решит проблему, дав тебе больше работы.

– Она не совсем уж не ловит. Просто с перебоями. В общем, Каликс уже отправил бригаду ремонтников.

– Понятно. Что еще?

Капитан Кэмелус настырно перебирал сакральные бумажки. Когда-то давно Рен спросил, а почему бы не перейти на электронные записи, на это Роджер ответил, что предпочитает по работать по старинке. «Бумажный вариант можно съесть в случае опасности», – запоздало ответил сам себе молодой человек. Дела Роджера и Аттиуса его все так же не касаются.

– Кофейный автомат в общем зале, если выбрать две ложки сахара, пишет на дисплее, что будет жаловаться в профсоюз, – пожал плечами Ренетус. – Я, конечно, могу разобраться, но, кажется, все уже привыкли и не обращают внимания.

– Ммм, – сочувственно протянул капитан, оторвавшись от бумаг. – То есть ничего интересного на корабле не случилось, все как обычно?

Теперь Роджер смотрел на своего воспитанника в отражении панорамного окна. За стеклом, покрытым специальным антирадиационным напылением, чернел космос. Рен в очередной раз пожал плечами.

– Я про топливную систему, – подсказал Роджер, окончательно отложив свои бюрократические записи, даже для верности стопку отодвинул подальше от себя.

– А, ты про это. Там в программе был заводской запрет на установку новых алгоритмов. Пришлось поменять кое-что в программе. Пока работает.

Рен говорил безразлично, будто бы это было несложно, и вообще – будничное дело. Однако, конечно, всем, кто мало-мальски разбирался в программах для систем кораблей, было ясно, что задача непростая еще и нудная. Изменить что-то в заводских настройках, где каждая запчасть может работать только с оригинальными установками, которые должны своевременно обновляться и проходить официальные техническое обслуживание. Та еще задачка. Тем более, если ваш корабль снят с производства. Тогда вообще можете его выкинуть, производитель не будет больше осуществлять поддержку и выпускать детали. Производителям куда выгоднее продать новый, с крутым бортовым компьютером, который будет постоянно нуждаться в дорогостоящем обслуживании. Но, а если все-таки хочешь поменять алгоритм своими силами, то будь готов, что ни один заводской модуль или даже отдельная деталь работать на твоей программе не будут, а стало быть, их придется менять на новые, которые, к тому же, придется сделать самому.

– Что ж, молодец, – задумчиво произнес Роджер. И перешел к тому, чем закончился предыдущий их разговор: – Так значит, улетаешь?

– Да, – несколько облегченно ответил Рен. Вот наконец-то и добрались до сути.

– И поступление в Академию тебя не слишком интересует. Правильно понимаю?

– Интересует, – ответил Рен голосом человека, повторяющего одно и то же тысячный раз. – Я буду поступать, но у меня есть еще год впереди. Вряд ли я смогу куда-то летать, когда начну учиться.

Летную Академию основала Земля сразу после присоединения Саторнила к списку своих колоний. Земля постаралась придать заведению самый высокий статус, принимая туда изначально только детей своих же политиков и тех, у кого имелись неплохие капиталы в семье. Значительно позже при Летной Академии появилась специализированная Летная Школа, где можно было проходить обучение бесплатно, сдав необходимый минимум и имея лишний десяток лет, который ребенок мог провести в изоляции на территории Школы. Богатые и власть имущие кланы, которым пристроить отпрыска не составляло труда, потеряли интерес к этому заведению, зато дорога была открыта для простых семей, желающих пристроить своего ребенка и обеспечить ему приличное будущее. Сейчас если в Школе и обучался наследник знатной империи, то это значит, что его родственники оказались в весьма невыгодном положении и выслуживались перед правящей элитой Земли, спеша показать, как они чтут традиции и уважают созданные Землей институты. Не пройдя же подготовительное десятилетнее обучение в Летной Школе, поступить в Академию можно было сдав экзамен, и только после достижения двадцати двух лет. Считалось, что к этому возрасту интересоваться получением новой профессии может только энтузиаст, а путем экзамена отсеивали великовозрастных лоботрясов, которые к этим годам никуда не устроились и выбирали между профессией продавца попкорна и штурмана космического корабля.