Ирина Сухолет - Сады Персефоны

Деревья в розовых и красных,

Горящих осенью цветах,

Укрыты в тёплых, безопасных,

Манящих путников садах.

И облепихи сочной краской

Встречает нас Пелопоннес,

И синих гор далекой лаской,

Где небосвод в дыму исчез.

А солнце белое хлопочет,

Раскрасить в мятные цвета

С желтинкой край знакомый хочет,

Чтоб в нем царила красота.

Парнаса горные зубцы

Вонзились в небо как резцы.

На землю наползала тень,

Привычный мир гася, как день.

Два стража рядом пламенеют,

От жертв их духом пряным веет.

Страна Аида и Нергала,

Известно о тебе так мало.

Она манит, зовет, пугает,

Войти – отваги не хватает.

И отказаться нету силы

Для тех, кому так тайны милы.

О, кто я? Жертва или жрица?

Давно умершая царица?

Хочу ль познать печаль утраты,

В том месте, где цветут гранаты,

А кипарисы гордым строем

Справляют тризну по героям?

Священный почерк предсказанья —

Пифона смрадное дыханье.

Здесь пифия с сивиллой рядом

Пронзают всех змеиным взглядом.

Треножный жертвенник клубится

И горькой пеной серебрится.

А облепиха ржавой кровью

Ведёт борьбу на смерть с любовью.

Зовёт нас ворон Аполлона

В сады, где правит Персефона.

Дельфийским братьям нету мочи

Ответить, кто ж исчадье ночи.

Дионис с Аполлоном вместе

Восходят к пифии-невесте.

Каштанов лопасти резные

В осенний полдень как хмельные.

Так тут размыты все понятья,

Под звон чужого восприятья.

Белеет небо голубое

Рыжеют ржавые кусты,

Элладу вижу я другою

В пылу осенней красоты.

Афинский пригород сереет,

Он над дорогою навис,

А рядом томно бронзовеет

Желто-зелёный кипарис.

И горы изумрудной гранью

Уперлись прямо в небеса,

Чтоб поддержать их мощной дланью,

А море близко. Полчаса.

Опять пришла я в мир печальный,

Где лес вокруг стоит хрустальный.

Здесь всюду свет и вдохновенье

И жизни нежное круженье.

Страна живых отсюда дальше,

И нет ни пафоса, и ни фальши.

Надежда здесь во мне проснулась,

Что я в судьбе не обманулась.

Среди хрустящих шишек елки

Роняют ржавые иголки,

И души-бабочки летают,

Вдруг прикоснутся и растают.

Здесь кровь из маков, побурела

И в желтый астроцвет созрела,

Чтоб напитать те души силой

И разлучить на час с могилой.

А Одиссей, нуждой гонимый

И ветром всех морей хранимый,

Все ищет воды Ахерона,

Чтобы достичь Аида трона.

Ахируссийское болото,

Что смыло все мои заботы,

Ты озером когда-то было

И тайны вечности хранило.

Слезами высохшими ныне

К царице мертвых и богине

Грядут в молчаньи строгом тени,

Пред ней вставая на колени.

И чувство умиротворенья

Я испытала на мгновенье

И вдруг поверила печально,

Что жизнь ушедших изначальна.

Любимых мы не потеряем,

Коль смерти душу доверяем,

Пройдя по руслу Ахерона

В сады, где правит Персефона.

На камне рдели три граната

А кипарисы шли куда-то,

И день, как сон мой, растворился,

Как будто вовсе не случился.

Горит Додонская долина,

Как однодневная рябина.

Страна Дионы изначальной

Одета осенью печальной.

И кровь кустов цветёт доныне,

Тех, что доверены богине.

А дуб вещает предсказанья

Под листьев медных трепетанья.

Немолчный стон котлов, звенящий,

То – громовержца глас гремящий.

Кругом бледнеют маргаритки,

Как алебастровые свитки.

В постройки римской бастионы

Вселились сирые вороны,

Как будто чёрные голубки

Обжили сих камней обрубки.

Сюда из Некромантиона

Идут по руслу Ахерона,

А воды, мертвые – живые

Питают страсти роковые.

И босоногих селл уроки

Сложились в каменные строки.

Но ныне странная картина:

Почила древняя долина.

Ей снится сон, медовый, вязкий,

Легенд, не знающих развязки.

В Османско-греческой Янине

Мы зрим особую манеру:

Сюда приехав на машине,

Обязан посетить пещеру.

Пещера в городе-вот чудо!

Сообразить не можешь сразу,

В Аида царство и оттуда

Мы шли по гидову приказу.

Попался нам военный крепкий,

Шаг в сторону – расстрела хуже,

Был взгляд его недобро-цепкий,

А стены мокрые все уже.

Вергилий наш без церемоний