Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

Все зависит и от того, как понимать Камень. Многие серьезные умы относятся к нему буквально — как к материальной вещи, которая объективно существует, либо ее можно получить искусственным путем. Если тебя интересует мое мнение, то я верю в Камень как в духовную силу, к которой необходимо стремиться и которая недостижима, поскольку, повторю, она и есть цель всего человечества. Человек жив, пока ищет. Мысль не моя и не нова, но я разделяю ее всецело. Поиск смыла жизни приводит тебя к высшему знанию, которое ошибочно называют «тайным» и которое делает тебя бессмертным — не в материальном, но в духовном смысле.

Откуда возникло заблуждение, что Солнечный камень — физическое тело? Трактат Хельма Брацуншвейга был написан в то время, когда церковь Чистой Веры запрещала изучение и распространение древних доктрин. В своем трактате Брацуншвейг деликатно разрешил неисполнимую задачу — изложил секретную мудрость в зашифрованном виде. Наиболее просвещенные умы сходятся на том, что рецепт приготовления Солнечного Камня иносказательно описывает взятый из тайной доктрины древних процесс морального возвышения человека до божественного знания. Магистр Брацуншвейг не создавал гильдию алхимиков — ее образовали последователи, увидев в его трактате руководство к практическому действию."

Герцог Бони оказался и таков, и не таков, каким оп представлялся Мариусу долгими бессонными ночами. Своей внешностью он лучше некуда иллюстрировал расхожее суждение: один и тот же человек не может быть молодым, богатым и красивым. Изящный вельможа, с благородной осанкой, в бархатном халате, с роскошными перстнями на пальцах. И с лицом рудокопа. Тяжелые складки на щеках. Темная, грубая кожа, густые, сросшиеся на переносице брови, широкий нос с вывернутыми ноздрями, оттопыренные большие уши, подбородок тяжелый, как кувалда. Пальцы герцога Бони были толсты и коротки, кулак — огромен, покрыт густым черным волосом. Какая-то смесь человека, обезьяны и дикого вепря.

Взгляд его поражал на месте. В темно-карих глазах отражался мощный едкий ум, он контролировал как телесную оболочку хозяина, так и все близлежащие тела. Этот взгляд не давил, как тоска, не пронзал, как клинок. Принцип его действия был тоньше и сложнее. Он, как фильтр, отделял в твоей душе зерна от плевел. Он сразу определял тебе место в системе мироздания — и оценка эта, похоже, всегда была безошибочна. Взгляд герцога Бони — это холодный аптекарь человеческих душ, манипулирующий микроскопическими гирьками импульсов и оттенков. Эти глаза напомнили Мариусу другие, столь же запредельно проницательные — глаза астролога Хлора.

Герцог Бони, неожиданно для Уго, оказался молод. Грубая внешность затрудняла определение возраста, но блеск в глазах, энергичная жестикуляция и масса других мелочей свидетельствовала: герцогу максимум — слегка за тридцать. Тот самый возраст, когда, если человеку дано много, то он уверен, что ему дано все.

Мариус и Уго остановились на пороге большой залы с бесчисленными канделябрами на стенах, с громадным гисланским ковром на полу. Дальняя глухая стена была увешана абстрактными картинами. В середине помещения под радужно искрящейся люстрой наблюдалась интимная композиция: круглый столик с кофейным прибором и восхитительно роскошные кресла, плавные линии которых, казалось, еще хранили очертания многих женских тел, здесь побывавших.

Герцог Бони стоял у одного из кресел.

— Оставь нас, Кармел! — приятным басом приказал он. Камердинер удалился, плотно прикрыв дверь.

Герцог сделал затяжку, отложил длинную трубку в сторону и сел в кресло, непринужденно закинув ногу на ногу. Он переводил взгляд с одного непрошеного гостя на другого, определяя, кто из них главный. Заметив кольцо Мариуса, он слегка вздрогнул, но тут же высокомерно улыбнулся и произнес с вопросительной интонацией:

— Итак?

Визитеры переглянулись. Уго пожал плечами, как бы говоря — твои дела, ты и выступай. Мариус кивнул и сказал по-ренски:

— Извини. У тебя свои тайны, у меня свои, — и обратился к герцогу уже на всеобщем. — Ваша светлость, я хотел бы побеседовать наедине.

— Как угодно, — герцог позвонил в колокольчик. Появился Кармел, согнутый в пояснице. — Будь добр, отведи этого, хм, господина, — герцог скептически оглядел Уго, — к мажордому Тавио. Пусть старик сделает все, что нужно.

И Мариус остался наедине с человеком, к которому шел несколько месяцев и у которого есть три предмета. Такие нужные Мариусу три предмета: шпага, камень и крест.