Александр Карнишин - Миниатюры [Сборник; СИ]

— А чего мы стоим-то? Девчонку — в седло, отвезем в город, так родители еще и спасибо скажут — нет?

— Ну? — топнула девочка ногой, подняв клуб пыли. — Сто и конфеты. А будете тут шептаться — надену шапку!

— Сейчас, сейчас, — откликнулся старший, одновременно маша руками на Тима. — А ты отъедь, отъедь в сторону, не мешайся! Родители… Родители, если мы ее привезем, и вовсе ограбят на полную… За такую помощь-то… Дурак ты, Тим, а не лечишься!

— Да кто это такая, черт побери, что ты так трясешься?

— Тс-с-с! Это сама Красная шапочка!

— Из сказки, что ли? Ну, и что?

— Ты по сторонам посмотри, на лес этот, прислушайся, наконец! И запомни: на самом деле у нее шапка серая, понял ты? Серая! Из волка она, шапка эта! Только носит она ее мясом наружу! Бр-р-р…

Представляешь мой район? Вот… А еще эта погода. Серое все, промозглое. Влажность такая… И вонь какими-то прелыми тряпками из всех переулков. Облупленные старые пятиэтажки, решетки по окнам, коробки доширака, бомжи замасленные на теплоцентрали… Идешь с работы — так бы и поубивал всех. Никакого настроения. А тут вот утром встаю, собираюсь, выхожу… Розовый восход. Оранжевые редкие облачка. Пар и дым из труб вертикально в небо. Белая изморось на ярко-зеленой траве. Запах свежести, и чуть-чуть морозом пахнет, как огурчиками свежими. А перед подъездом — вишневый «Мерседес S800». Мерседес. Вишневый. S800… Перед моим подъездом. И погода такая… Выщелкнул я ножик, ткнул аккуратно в заднее правое колесо. Аж зашипело… Иду к метро, дышу глубоко, улыбка во весь рот. Настроение отличное. Хорошо!

— Зачем он это сделал? Зачем? Он же все испортил!

— Тебе цветы не нравятся? Или конфеты? И вообще, разве плохо, когда дарят девушке цветы?

— Так он же еще и открытку прислал… И зачем он так написал? Ну, зачем? Ну, я же не люблю его…

— Что, пристает, небось? Козёл?

— Нет, он мой лучший друг! Он, знаешь, как мог… Вот в мороз он прибегал ко мне в общежитие, и пока я на лекциях, он включал обогреватель и грел мне комнату (ну, нельзя же электрообогреватель в общежитии оставлять!)… А еще он меня всегда провожал домой, когда я с работы ехала — чемодан привозил на вокзал… А какие борщи он умеет варить!

— Может, скажешь, он еще и посуду мыл?

— Да вот, мыл. И родители у него такие хорошие… И ко мне так хорошо относятся. Его отец, когда приезжал, всегда ко мне приходил.

Мы с ним так хорошо разговаривали…

— Может, он просто неудачник, тебе такой не нужен?

— Не-е-е-е… Он метростроевец. Вон, квартиру себе как раз покупает… В Москве.

— Симпатичный?

— Оче-е-е-ень (чуть не плача)…

— Погоди-погоди. Квартира в Москве. Успешно работает.

Симпатичный. Борщи варит. Посуду моет. Мусор, поди, тоже выносит?

Чемодан за тобой таскает. Любит. Цветы дарит. Родители от тебя без ума… Чего тебе еще надо-то?

— Да не люблю я его! Мне другой нужен! Он мне цветы не дарит…

Он скупой — на чувства… Мы с ним раз в месяц всего видимся… А я вот его люблю зато, не могу без него… А этот. Этот — просто мой лучший друг… Ну, зачем он все портит, зачем открытку написал, а?

У-у-у-у… Ну, зачем? Так все было хорошо…

Насыпал в чашку ложку кофе. Посмотрел на объем чашки:

— ДАЙТЕ ДВЕ! И насыпал вторую. Поискал сахар. А его как всегда нет.

— БОЯН!!! И положил в кофе две большие ложки варенья. Налил кипятку, размешал все тщательно, глотнул:

— ЖЖОШЬ! Отставил в сторону, немного остыть, пока извлекаю из холодильника йогурт (чуть не написал — ЙАДУ), а из пакета — круглую такую булку с изюмом и орехами… Расставил все красиво на столе, попробовал одно-другое-третье, вдохнул с удовольствием кофейный аромат и, глядя в окно на совершенно серую погоду, сказал себе шепотом: АФФТАР! ПЕШИ ИСЧО!

Сгущавшуюся на кухне тишину нарушало только редкое позвякивание ложечки о край чашки. Редкое, потому что звяканье это, нарушающее тишину, сразу прекращалось, и сахар он продолжал размешивать плавными медленными движениями, с полной концентрацией на процессе, с аккуратными движениями пальцев, с упорным неотрывным взглядом куда-то вглубь чашки. Он еще пил, стараясь бесшумно втягивать горячий чай, а она уже встала у окна спиной к кухне, открыла зачем-то и снова прикрыла форточку. И, наконец, первой не выдержала напряженного молчания:

— У нас что-то случилось?

— Что? — старательно сделал он удивленное лицо, приподняв повыше брови, но сердце ухнуло куда-то и вдруг зачастило, зачастило…