Сергей Морозов - Серебряный узор на черном бархате

Сон отскочил в сторону, уступив место смешанным чувствам. Одно из них побуждало его сорваться и броситься в пропасть. Происходящее с ним и так уже вышло за рамки. Другое же, именовалось любопытство, и именно оно возобладало в данный момент. Увидев свой клинок, Айвен поднялся, указал пальцем на окаменевшего великана и громко спросил.

– Ты надеялся запугать меня этим смешилой? – его голос в тишине прозвучал громко. Айвен помотал головой в стороны и, не дождавшись реакции, крикнул. – Я уже мёртв помнишь? Мне нечего терять, а ты еще имел глупость принести мне мой меч.

После этих слов, чудище ожило. Издав глухой рокот, великан поднял левую руку и небрежно бросил меч Айвену под ноги. Серебро, столкнувшись с землёй, ответило тонким звоном, а урод снова застыл в начальной позе.

Айвен рассмеялся, глядя на великана. Его охватило странное чувство эйфории, тёплым вином растекающейся по венам, – А ты, должно быть, самый законченный кретин, каких нет. Посмотри на себя. Ты похож на пугало с деревенской ярмарки. Если ты грешком подумал, что при виде твоей зелёной хари я обделаюсь, ты жестоко просчитался.

На последнем слове Айвен нагнулся и быстрым движением схватил валяющийся у ног меч. Развернувшись, он ступил на сиденье кресла и, сильно оттолкнувшись, подпрыгнул. Еще один разворот в воздухе, хват двумя руками и резкий взмах клинка, со свистом разрезающего воздух, направленный в шею. Пугало применил любимый контрудар Айвена. Резко сместившись вправо и, отклонив корпус, он выждал миг, и, взмахнув кувалдой, нанёс точный удар в грудь приземлившемуся Айвену.

Айвен услышал, как хрустнула грудная клетка, когда он, промахнувшись, пропустил могучий толчок кувалдой. От удара он отлетел назад на несколько метров, и столкнулся спиной с кирпичной стеной. Боль парализовала его. Пальцы онемели и, скрючившись, как сухие ветки, выронили меч. Изо рта заструилась кровь, капая на разбитую грудь. Колени подкосились, и он начал медленно оседать, видя, как Пугало беззвучно приближается к нему. Звуки исчезли, он попробовал потрясти головой, но уши заложило.

Великан остановился возле него, раскачивая молот. Айвен тяжело приподнял голову и, посмотрел в его закрытые стальной пластиной глаза.

– Заканчивай, – сплюнув кровавую слюну, прошептал он.

Пугало обрушил кувалду на его колено. Айвен не слышал хруст, но увидел раздробленную кость, щепками разлетевшуюся в красной пыли. Он не чувствовал боли, только ярость, когда второй удар сминал его плечо, размазывая по кирпичу. Пугало опустил кувалду, и она с гулом сотрясла землю под Айвеном. Он наклонился и поднял меч. Ткнув острием в ему в грудь, великан замер, направляя невидимый взгляд на крошево под ногами. Айвен кивнул, и через мгновение его голова скатилась с плеч под ноги Пугалу.

Он все видел. Он видел своё изуродованное тело, меч, упавший на землю, великана, который развернулся и неторопливо удалялся. Также он увидел знакомый бархатный шлейф, тянувшийся по мокрой земле, и через секунду пустые глазницы, когда их обладатель поднял его голову за волосы.

– Вот же упрямец, – произнесли ухмыляющиеся губы. – Я убью тебя еще тысячу раз, если пожелаешь. Или ты готов выслушать меня всего один раз?

Айвен, согласившись, сомкнул глаза.

***

– А вот и ты, – произнёс незнакомец в капюшоне.

Айвен приоткрыл глаза и увидел знакомую фигуру в балахоне. Он сидел на круглом камне, прямо напротив, глядя на Айвена и перебирая пальцами тонкую цепочку, с болтающимся на ней ромбовидным медальоном. Он сразу узнал его. Это был медальон Ранны. Прямо перед его отбытием в столицу, прощаясь, она надела медальон на его шею. – Не снимай его, – наказала она. – И часть меня будет всегда рядом.

Айвен невольно коснулся шеи, вспомнив, как улыбался, пряча драгоценность под кольчужную рубашку. Также, он припомнил пугало, забившего его кувалдой, и его передёрнуло.

– Успокойся, – обратился к нему капюшон. – Все позади. К тому же моё кресло, как ты уже понял, помогает восстановить утраченные силы. Мне даже немного не по себе, что ты валяешься в нем, учитывая, какой ты болван. Удивительно, как ты еще не кинулся на меня, словно рогатый козлина. Вы – люди, подзабыли о безмерной силе доброй беседы.

– Ты со всеми так говоришь? – спросил Айвен, удобнее устроившись в кресле. Он рассматривал своё тело, вытягивая перед собой руки и шевеля ногами.

Комната, в которой они находились, напомнила Айвену складочное место, наспех расчищенное. Вдоль стен громоздились деревянные ящики, сложенные в огромные башни. Ни окон, ни дверей. С потолка свисали цепи, на некоторых за крючья, были подвешены стеклянные кубы со стальными гранями. Они светились бледно-жёлтым светом, который с трудом пробивался сквозь мутное, поцарапанное стекло. В центре, на круглом постаменте, застыло мраморное изваяние. Мужчина и женщина переплелись в любовной игре. Хотя, можно было предположить, что в борьбе. Вместо языков у них были змеи с разверстыми пастями, а ноги закованы в тяжёлые ржавые кандалы. Рядом стоял древний саркофаг из шлифованного красного дерева. Массивная крышка, инкрустированная тонкими серебряными пластинами и крупными лазурными камнями, была немного сдвинута.