Сергей Кириченко - Серебряный единорог

Часть первая. Скала небожителя

Глава 1. День приезда

27 ноября 1990 года

Поезд Москва – Благовещенск прибыл в Читу ранним морозным утром. Из тамбура плацкартного вагона № 6 легко сошел пассажир, одетый не по сезону в яркую спортивную куртку с надписью на спине «BAIKAL TEAM», разноцветную лыжную шапочку, потертые джинсы и кроссовки «Адидас». Давно не бритый пассажир заметно выделялся даже в тусклом свете вокзального фонаря. Из поклажи он имел один большой пластиковый дипломат.

Человек с дипломатом резво устремился к остановке троллейбуса, опережая вышедших из поезда. В это время из толпы его выхватил цепкий взгляд молодого сержанта-милиционера.

– Ваши документы! – потребовал бдительный страж порядка, преградив путь подозрительному приезжему.

Мужчина в кроссовках досадливо достал из внутреннего кармана куртки паспорт в затёртой красной обложке.

– Анатолийский Меркурий Сократович? – прищурился милиционер, сравнивая фотографию с оригиналом.

– Он самый.

Сержант внимательно разглядел подозреваемого, вспомнив ориентировки преступников. Возраст – 35-38 лет, рост – выше среднего, сухощавое телосложение, нос с горбинкой, глаза карие, шрамов на лице нет. Не найдя сходства с розыскными ориентировками, он придрался к паспорту:

– У вас загранпаспорт, гражданин. Предъявите советский, с пропиской.

– Отвяжитесь, сержант, холодно, – проворчал задержанный, мелко подрагивая. – Мой советский паспорт в дипломате.

– А мы можем и в тепле проверить! – пригрозил сержант. – В отделении милиции, – он пролистал документ и удивленно присвистнул. – Да тут все в штампах иностранных, не поймешь даже на каких языках.

– Недавно как из Бельгии, – снизошел подробностью пассажир и небрежно достал из кармана пачку «Мальборо».

– И как там, на Западе?

– Полное изобилие, но скучно без денег.

– Извините, конечно, а вы там в казино бывали? – смущенно спросил милиционер, возвращая паспорт.

– В прошлом месяце в Монте-Карло сто тысяч дойчмарок просадил.

– Шутите, конечно. А если серьезно?

– Если серьезно, то в казино не бывал, а на сто тысяч все же попал.

– Сто тысяч! – охнул сержант. – Это сколько же в рублях будет?

– Много! – пассажир прикурил от изящной металлической зажигалки. – Мне семьдесят лет надо отработать, чтобы вернуть эти деньги.

– Да разве столько проработаешь!

– Придется, сержант, – веско сказал пассажир. – Долг надо вернуть. В долгу, что в море: ни дна, ни берегов.

Остановка троллейбуса, расположенная за сквером, была запружена людьми с чемоданами, коробками и сумками. Блеклый свет фонарей едва пробивался сквозь тяжелый смог. Остро пахло угольной гарью. Меркурия быстро пробрал холод и он, сутулясь, беспрерывно шлепал об асфальт подошвами задубевших кроссовок. Через пятнадцать минут бесплодного ожидания общественного транспорта Анатолийский спешно устремился назад в направлении вокзала. Перейдя сквер, он повернул направо к вокзальной пристройке, освещенной неоновой вывеской:

Заплатив рубль на входе, Меркурий вошел в небольшое здание. Платный туалет сверкал белизной кафельной плитки. В помещении было тепло и чисто. Меркурий, выйдя из кабинки, умыл руки и раскрыл дипломат на столике. Достав предметы личной гигиены, он побрился электрической бритвой «Braun», прыснул на щеки туалетную воду «Aramis» и стал чистить зубы пастой «Blend-a-med».

– Одеколон французский? – раздался завистливый голос из-за спины.

– Соединенные Штаты, – процедил Анатолийский, полоская рот и рассматривая в зеркало крупного парня лет двадцати пяти, краснощекая физиономия которого кричала о пышущем здоровье.

– Продашь? – спросил здоровяк.

– Подарки от любимых женщин не продаю.

– Ну и катись к своим бабам! – вспылил крепыш и стал распахивать кабинки. – Танька, шваль вокзальная! – заорал он во всю глотку. —Ты почему в пятой не смыла?

Из подсобки вышла неопрятная тетка в резиновых перчатках.

– Пять минут назад убрала все, Олег Петрович, – ответила женщина с лицом алкоголички. —И ходют, и ходют!

– Заткнись, дура! Убери немедленно.

Амбал приблизился к Анатолийскому и злорадно сказал:

– Смывать надо за собой, гражданин приезжий.

– Вот она Родина, – вздохнул Анатолийский. – Дерьмо и хамство! Вы же видели, что я из другой кабинки вышел.