Сергей Морозов - Серебряный узор на черном бархате

– Верни её, – приказал Айвен, не оборачиваясь. – Сделай, как было.

– Я не могу, – вздохнул за спиной незнакомец. – Она сама решает, что и когда показывать. Я лишь наблюдаю. Признаюсь честно, эту сцену я видел несколько раз и надеялся, что события повернутся иначе. Но… Ты торжественно произносил клятву и покидал её. Почему ты не внял страданиям бедной женщины и повёл себя, как надутый олух? Ты же знал, что отправляешься на войну, в которой тебе не победить. Она – единственная, кто любил тебя всем сердцем, а ты наложил ей в душу кучу лошадиного дерьма. Оглянись. Вот оно – твоё царство, за которое ты рвал свой зад. Нужно было переждать за стенами замка или бежать за Тихое море…

Айвен оторвался от пустой стены и окинул взглядом человека. Тот невозмутимо стоял, сложив руки за спиной. Его капюшон колыхался, а губы скривились в безобразной улыбке. Не сдержав гнева, пульсирующего в висках, Айвен схватил незнакомца за горло и сильно сдавил его пальцами. Капюшон откинулся, обнажив пустые, зияющие чернотой глазницы. Айвену захотелось раздавить, вырвать ехидную глотку, но от увиденного его пальцы невольно ослабили хватку.

– Но нет, – продолжил тот, глядя на него окутывающей темнотой. – Долг превыше всего, а честь рыцаря стоит дороже жизни собственной дочери, – он перевёл взгляд на руку и прошипел. – Оставь попытки запугать или навредить мне. Это глупо, так что отпусти-ка меня.

Айвен все же попытался. С бешеным криком он повалил глупца на землю и принялся отчаянно колотить его. Мощные удары сминали тело, грохотом отражаясь в воздух. Капельки пота проступили на лбу, когда он остановился. Смятый, вывалянный в пыли бархат, изорванный в клочья, лежал перед ним. Он посмотрел на свои сжатые кулаки, ободранные до костей.

– Что это, что? – закричал он. Потерянно озираясь по сторонам, он остановил взгляд на кресле, покачивающемся взад-вперёд с тихим скрипом. Подняв лохмотья, он захотел швырнуть их в него, но сил уже не было, и вместо этого грязные тряпки, соскочив с пальцев, упали ему на голову. С трудом стянув с себя отрепье, Айвен, пошатываясь, поднялся на ноги, и тут же ощутил, как задрожала земля. Поначалу казалось, что его просто штормит, но повсюду зазвенели мечи, скатываясь в образовавшиеся в чёрной земле растущие трещины. К тряске добавился гул, плавно перешедший в грохот, и теперь Айвен отчётливо слышал приближающиеся шаги.

Издалека на него надвигалось нечто огромное.

– Определённо, это человек, – пробормотал Айвен. Протерев глаза окровавленными руками, он пригляделся к двигающейся фигуре. – И, похоже, очень большой.

Интуитивно потянувшись к поясу, он с досадой выдохнул. В припадке гнева он забыл на мгновение, что безоружный. По обе руки от него уже зияли огромные пропасти, которые отрезали его от земли, бросив на небольшом островке. С ним остались только чёрная стена за спиной и, не меняющее амплитуду, качающееся кресло.

Великан приближался, и Айвену не оставалось ничего, кроме, как дожидаться. Он злобно ухмыльнулся и направился к креслу, шаркая по дрожащей земле. Удобно устроившись в нем, Айвен ощутил необычайную лёгкость, появилось чувство приливающей энергии. Не королевский трон, но все же очень удобный. Раскачиваясь, он водил руками по гладкой кости, почувствовал запах кожи, мягко коснувшейся его израненного тела. Он глубоко вдохнул прогорклый воздух и откинулся на спинку, спокойно наблюдая за надвигающейся фигурой. Шаги грохотали все громче, и Айвен увидел, как поднимается чёрная пыль, и как забавно, пружиня от земли, подпрыгивают мелкие камешки.

Кресло ласково убаюкивало, словно заботливая мать, пытаясь уложить спать возбуждённое дитя. Глаза начали слипаться и перед ними забегали разноцветные образы, неумолимо тянувшие в пучину сна. Сквозь столбы, витавшей в воздухе пыли, и почти склеившиеся, тяжёлые веки, он различил темное пятно, застывшее перед ним. Грохот шагов замолк. Айвен раскрыл глаза. Великан подоспел.

Ростом он был чуть более трёх метров. Две руки, две ноги, мускулистый торс – но это был не человек. Первое, что бросилось в глаза – это голова. Кожа на лице отдавала грязновато-зелёным оттенком. Волосы отсутствовали, впрочем, как и рот. Вместо него – кровавая вертикальная прореха, от самого подбородка и до места на лице, где должны быть глаза. Из нее торчали то ли кривые зубы, то ли изогнутые иглы. Глаза закрыты подобием стальной пластины, плотно приколоченной ржавыми гвоздями прямо к голове, из которой местами, заменяя растительность, торчали, лениво извивающиеся, белёсые черви. Костяная броня, также прибитая к груди, напоминала, раскрытые в полёте, крылья ворона. Ниже, железный, с прорезями пояс, плотно облегал его талию и поддерживал, свисающие до колен мешковатые лохмотья. В правой руке он держал огромную кувалду с длинной, обмотанной рукоятью. В другой – большой серебряный меч Айвена, выкованный кузнецами Квайтера еще до его рождения. Гигант не издавал ни единого звука. Он замер перед Айвеном, качающимся в кресле, немного наклонив голову вперёд.