Роман Колесов - Сибирский подкидыш. Легенда тайги

– Ну ты далааааа! – протянул Лука скрипя лыжами.

– Ну ты даешь, подкидыш! – подхватил и Юрка.

Наконец придя в себя, дед покачал головой и, усмехнувшись, зашагал вперёд к Татьяне.

– Молодец, девка, – одобрительно кивнул он. – Удивила!

Танька улыбнулась, кивнула, поглядела на зайца, а потом наклонилась и выпустила его на волю.

Косой еще секунду пребывал в шоке, а затем рванул наутек пуще прежнего.

– Ты чего?! – опять заорал дед. – Сдурела?! Ешкин корень!!! Лови его, лови!

– Боська! – проговорила Таня, с улыбкой показывая вслед убегающему русаку. – Боська домашний. В погребе живет!

– Да какой же это Боська, дурная?! – с горечью воскликнул старик. – Похлёбка это наша была! Суп ушастый! – дед тихо завыл и, скомкав ушанку, стянул её на лицо. – Ох ты и бедовая, ядрена корень, – глухо промычал он в шапку и сел на снег…

***

– Послушай меня, Танька, – дед так и сидел на снегу с шапкой в руках. – Заяц – это еда, а не домашний зверь. Еда! – старик изобразил руками похлёбку и ложку.

– Еда… – задумчиво кивнула девчушка, наблюдая за жестами деда.

– Еда! – повторил старый охотник и снял с плеча ружье. – Мы еду ловить, стрелять в еду. Видишь зайца – стреляй! – Семён, покряхтев, поднялся на ноги, отряхнул тулуп и показал Татьяне ружье.

– Вот тут курки взводишь, – вмешался Лука. Он и сам-то в тайге прожил всего пару месяцев, но уже кое-что узнал и торопился похвастать. – Вот тут мушка, тут прицел! Глядишь через них, и когда сходятся в одну линию, тянешь крючок…

– Крючок тянешь! – Таня прищурилась так, словно на неё снизошло озарение. – Еда!

– Верно! – поддержал Юрка. – Видишь добычу, наводишь ружье и стреляешь. Заяц брык! И падает, – паренёк изобразил косого, упавшего к верху лапами. – А потом едим его, – он тоже помахал руками, изображая, как ест из миски.

Таня нерешительно протянула руки и взяла ружье из рук деда. Конечно, оно было великовато для девчушки, но удержать его и даже прицелиться она смогла, взяв приклад подмышку. Однако, едва Танька опустила палец на спусковой крючок, как дед ружье у неё отнял.

– Впустую не стреляй, распугаешь зверьё, – буркнул старик. – Сегодня лупить тебя не буду, но коли в следующий раз что учудишь, точно затрещину дам.

Девчушка хоть и слов не поняла, но угрозу в голосе услышала. Виновато опустила глаза и тяжко вздохнула.

– Домой идем! – махнул рукой старик. – Солнце садится уже, – он кивнул в сторону заката.

– С пустыми руками? – удивился Юрка.

– Нельзя в этих местах после заката шляться, – вставая на лыжи, проворчал старик. – Зимой ещё куда ни шло, а весной иль летом точно не воротишься из темени.

– А почему? – в глазах Луки блеснул огонек жадного любопытства. – Ты ведь, бывало, и с ночевой ходил.

– Это в декабре было, – отозвался дед. – Спал Он уже. Да и я не в голом лесу торчал, а у Михейки заночевал.

– Какой еще Михейка? – вмешался Юра. – Ты говорил, что тут никого кроме Никитиных и Авдотьи нет на сто вёрст.

– Михейка не человек. Но дружим с моей молодости с ним, – старик оглядел лица ребятни. – Волк это, вдовец. Один живет бобылем, давным-давно уже. Логово у него тут под горой. Коли заплутаете, или нужда заставит тут заночевать, в лесу ни в коем случае не оставайтесь. К Михейке дойдите, он по запаху поймет, что вы от меня. Логово там приметное, пещера под кривым кедром.

Братья настороженно переглянулись. А в своем ли дед уме?

– А разве волки живут по стольку лет? – робко спросил Лука. – Дикие тем более…

– Тут живут. Всё живёт. Авдотье, вон, уже под двести лет, – проворчал Семён. – Ну чего встали?! Идти пора домой говорю, темнеет.

Юрка помог Тане встать на лыжи, принес ей палки, которые та бросила перед погоней, и все четверо двинулись в обратный путь. Всю дорогу Лука засыпал деда вопросами, просил и умолял рассказать про логово у кривого кедра, про поход к Медной горе и бабушку пропавшую.

В конце концов, дед сломался, и клятвенно пообещал рассказ продолжить после ужина.

***

Громко топая и отряхивая снег с валенок, Семён поднялся по крыльцу и вошёл в дом. Ольга сидела на полу у печки и фасовала высохшие травы по маленьким, деревянным кадушкам.

– Ну, чем порадуете? – улыбнулась рыжая. Огонь от топки придавал её волосам и бровям почти пылающий вид.

– Нечем порадовать, – отозвался дед, бросая шапку на гвоздь и поставив ружье у порога. – Танька дурная, зайца отпустила. Грей остатки похлёбки, поедим чего осталось и с утра опять пойдем.

– Юрка! – Ольга окликнула брата, который еще не успел войти в дом. – Прихвати там котелок, под крыльцом стоит.