Роман Светлов - Легенда о Тевтобургском лесе

Предопределенность есть, и о ней знаешь. То ли я услышал где-то два эти слова: «херуски» и «Тевтобург», то ли они сами пришли мне в голову, но я несколько дней не мог обрести покой. Мне не пришло на ум листать справочники, значит, тревога была не слишком сильной. Но я отчетливо помню, что, едва выдавалась свободная минута, в голову возвращалось: «херуски»… «Тевтобург»…

Херуски — это древнегерманское племя, а Тевтобург — Тевтобургский лес, в котором херуски уничтожили почти двадцать тысяч римлян.

«Ну и что?» — спросите вы.

Четыре дня назад я лег спать. Как обычно, прокрутился на кровати час-полтора, прежде чем заснул. Я часто вижу сны, многие из них запоминаются, но тот сон оказался особенным, совершенно особенным.

Самое поразительное то, что я оставался самим собой и одновременно был им — другим собой. Я знал все, что знаю я, знал все, что знает он, и это казалось само собой разумеющимся.

Вокруг простирался Тевтобургский лес. Мы рубили деревья для того, чтобы обнести частоколом лагерь. Топи, буреломы и горы окружали нас. Арминий, который заманил сюда нашу армию, сидел с полчищами своих херусков на дороге к Ализону — единственному пути, где мы могли найти спасение. Сегодняшняя попытка прорваться не удалась. Впрочем, херуски были везде. Они повсюду тревожили наше сторожевое охранение. Доносились их звериные крики. Где-то на гатях колотили в барабаны.

Мы торопились. Солнце заходило, и до ночи нужно было успеть сделать лагерь: ночью хозяева положения — германцы. Ночью без рва и частокола нам не отбиться.

Дубы, ясени и березы. Огромные деревья — словно на картинах старых голландских пейзажистов. Голландцы ничего не выдумывали: видимо, в их времена еще оставались такие леса. Римляне, конечно, выбирают те деревья, что помоложе. В нашей группе десять человек рубят их, мы же впятером зачищаем и заостряем. Приходят солдаты из лагеря, уносят готовые колья.

Солнце уже скрылось за кронами, когда началось. Германцы как-то сумели проскользнуть сквозь охранение. Они появились прямо из земли и из ветвей деревьев: полуголые, с одними ножами или топориками — вроде индейских томагавков — в руках. Херусков было немного, не больше нас, но те, кто рубил деревья, не ждали нападения, поэтому их перерезали в одно мгновенье. Нам повезло: мы оказались дальше от варваров, зато ближе к оружию и успели схватить щиты и мечи. Мы встали спиной к спине, а самый голосистый из нас — его звали Марсалом — принялся звать на помощь.

«Не успеешь испугаться», — это точно сказано. Не хватает времени даже на мысль о том, как мало времени. Едва Марсал начал кричать, мне пришлось прикрыть щитом голову, до которой пытался дотянуться своим топориком один из германцев. И тут же я ударил его. Ткнул мечом снизу, под ребра. Кровь плеснула мне на руку. Он упал, а я только наутро подумал, что в тот момент меня должны были охватить тошнота и страх. Чушь! Они орали громче, чем Марсал, и голыми лезли на наши мечи. У них были выпученные глаза, из ртов текла пена, и они хотели только одного: убивать. Они бесились из-за того, что не могут достать нас. В исступлении херуски не видели ничего — ни оружия убитых легионеров, ни кольев, лежавших совсем рядом. Они бросались то по-одному, то всем скопом, — чтобы тут же отскочить обратно, по-звериному зажимая раны зубами. Несколько их сородичей уже валялось вокруг.

Ясная голова и жилистое тело. Я знал это тело и одновременно удивлялся ему. Я был самым высоким, в когорте меня так и звали: «Длинный». Длинные руки — великое преимущество. Я не давал херускам подойти близко не только к себе, но и к своим соседям. Длинные руки и короткий меч — нет ничего лучше в такой схватке. Раздавался хруст сучьев — к нам спешили на помощь.

Они вновь скопом бросились на нас. Видимо, долго это продолжаться не могло. Один из германцев ухватился за край моего щита и дернул его изо всех сил на себя. Я упал на херуска, подтягивая к себе меч, но внезапно почувствовал на своей спине чьи-то колени.

Меня спас Ибериец — сосед справа. Он прыгнул и весом своего тела сбил с моей спины германца. Правда, он тоже не устоял на ногах, и теперь мне пришлось раскидывать навалившихся на Иберийца орущих херусков.

Но через мгновение нас смяли бы, не подоспей легионеры из сторожевого охранения. Германцы бросились прочь с расчищенной нами поляны. Легионеры метнули пилумы, и несколько варваров свалились на землю, не успев затеряться среди деревьев.