Литтмегалина - Синие цветы I - Анна [litres самиздат]

– Мы могли бы попробовать… Если ничего не получится, мы просто вернем все как было…

Он врал. Ничего никогда у нас не было просто. Ложь слетала с его губ легко и привычно, но я догадывалась об отчаянии, которое толкало его на нее. Науэль определенно был не тем человеком, с которым стоит что-либо пробовать. Я замотала головой.

– Нет-нет-нет. Я занята, – я захлопала ладонью по полу и, когда мне подвернулась книга, суетливо схватила ее. – Я читаю… справочник по судебной медицине! – я лихорадочно полистала страницы. – Знаешь, у утопленников кожа сползает с кистей рук, вместе с ногтями… это называют «перчатки смерти»… смотри, вот фото!

Науэль, наклонив голову к плечу, иронично посмотрел на меня.

– Любопытно, правда? – запинаясь, осведомилась я.

Науэль мягко, но настойчиво извлек книгу из моих пальцев. А затем взял меня в охапку и потащил к кровати.

– И вообще нам нужны раздельные комнаты, в раздельных домах, – посетовала я, ощущая пустоту под ступнями и ладонь Науэля под ягодицами. – Нужно переговорить с управляющей… пока мы не сделали чего-то неразумного. Подумай о том, как неловко нам будет завтра, Науэль.

Науэль отпустил меня, позволив упасть на кровать. Секундная передышка, а затем меня накрыло его тело. Это было потрясающее ощущение – тяжесть, тепло и волны желания, источаемые его кожей, и я замерла, пораженная интенсивностью своего отклика. Пальцы Науэля обхватили мой затылок, не позволяя увернуться от поцелуя. Когда его язык втиснулся в мой рот, я удивилась, как я еще жива.

– Давай не будем думать о будущем или прошлом, – отстранившись, прошептал Науэль. – Про завтра подумаем завтра, про вчера мы уже подумали вчера. А сейчас у нас сейчас.

Он взял мою ладонь и прижал ее к своей щеке. Его кожа была гладкой, с перламутровым оттенком, словно раковина изнутри. Он выглядел юным и чистым, как будто никогда не было фотографий «я голый с каким-то парнем у фонтана», раскачивающихся таблеточных башенок и выстрелов после обещания сложить оружие. Как-то же он прожил, столько лет потакая своим деструктивным желаниям. И я тоже проживу. Я позволила ему размотать мокрое полотенце и приподнялась, чтобы он смог вытащить его из-под меня.

– Как давно мне хотелось… – пробормотал Науэль.

Его пальцы обхватили мои груди, стиснули пышную плоть. Затем он наклонился к моему соску и сжал его губами. Моя спина выгнулась, но в следующий момент перед глазами засверкали пряди золотистых волос Ирис, потянулись ее бесконечные ноги, заставляя меня сжаться и зажмуриться. Я самая обычная женщина. Мне нечем его впечатлить.

– Аннаделла, – позвал Науэль. – Посмотри на меня.

Я подчинилась. Его лицо снова было надо мной, в глазах – восхищение, которое поразило меня настолько, что я вывесила перевернутый флаг и позволила себе окончательно утонуть.

На рассвете, все еще оглушенная открытием, что оргазм существует, обессиленная и почти спящая, я вдруг вспомнила кое о чем, о чем стоило бы вспомнить гораздо раньше.

– Мы забыли о контрацепции.

– Мне такое не свойственно, – сонно пробормотал Науэль мне в шею.

Я немного подумала.

– А мне свойственно.

– Более того, я совершенно уверен, что детей у меня нет.

«Со мной не успеешь разбежаться, как будут», – виновато подумала я и уснула.

Проснувшись, я бы не поверила своим воспоминаниям, но обвившийся вокруг меня Науэль убеждал в их подлинности.

– Привет, – он поцеловал меня, и мне стало немного лучше от того, что если с утра у него изо рта и не несет, как из гнилого дупла, то хотя бы не пахнет розами – какое успокаивающее несовершенство.

– Привет, – я так часто представляла себе нечто подобное этому утру, порой зависая, очарованная видениями, в очереди у кассы, что сейчас напряглась в ожидании окрика: «Девушка-а, чего вы застыли, берите свою колбасу и уходите». Но в этот раз никто не спешил привести меня в чувство.

Зевая, Науэль выбрался из-под одеяла и начал одеваться. Его кожа была такой белой, а сам он таким красивым, что ощущение ирреальности усилилось. Все было так прекрасно. Такая открыточная жизнь. С позолотой, с блестящим глянцевым покрытием.

– У тебя шрамы. На фотографиях я их не видела.

– Есть специальный маскирующий крем. А фотографии всегда врут. Все на них лыбятся, а кто в действительности счастлив? – он посмотрел в окно. Стоял идеальный зимний день. – Погуляем?

Я бы предпочла, чтобы он вернулся в постель, но еще не осмелела достаточно для такого предложения.