Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

Например, в бытность свою помощником шерифа, видал целую лужу крови, натекшую из Агаты Динвидди, второй жены Джона Динвидди, что вдвое моложе его. Дело было в одном из тех уединенных плантаторских домов, которые являлись частью Литчфилда только на бумаге. Жилище Динвидди от стандарта не отличалось: провисшая брезентовая крыша, окна из промасленной бумаги, грязь на полу (ну или пол из грязи). Сложно понять, как Агата вообще клюнула на Джона; только она и смогла бы объясниться, вот только муж распорол ее от носа до брюха, натурально загнал лезвие в живот и тянул вверх до самой грудины, где оно застряло в ребрах. В результате вышел ужасный беспорядок, и Рич сказал помощнику шерифа Уокеру, что заставил бы Джона Динвидди убрать все это, не разнеси тот самому себе голову из отцовского мушкета.

Приходилось видать кровавые реки даже здесь, в отеле «Литчфилд-Вэлли». Взять ту же Джейн Смит — такое имя она записала в регистрационной книге, хотя позднее ее опознали как Кэролайн Аткинсон из Буллфрог-Вэлли. Литчфилд был первым попавшимся на ее пути городком к тому времени, когда из-за родовых схваток она не могла вести автомобиль. Ребенок — помощники шерифа и доктор Горнер не особенно удивились, увидев, что он мулат, — был так же мертв, как и мисс Смит/Аткинсон, истекшая кровью на узкой двуспальной кровати в номере 303. Внимание к ней привлек странный неприятный запах, просочившийся из-под двери в коридор. Мертвая женщина крепко обнимала труп ребенка. Оба буквально плавали в крови.

…И конечно, Сара. Бет тоже — позже. Тогда крови было сравнительно мало, а по факту — почти никакой. С пистолетом 22-го калибра другого ждать бессмысленно.

Да, он видел много крови. Всякий раз та была пролита при обстоятельствах, которые иначе как трагическими не назовешь. Казалось бы, удивить его чем-то в вопросах, касающихся кровопускания, было сложно.

Но вот он осторожно открыл дверь в номер 214, и…

Тут дела были хуже, чем с Агатой Динвидди. Хуже, чем с ее муженьком-убийцей Джоном. Хуже, чем с Кэролайн Аткинсон, ее мертворожденным сыном, Сарой и Бет, вместе взятыми. Когда Джоджо включил потолочную люстру в номере 214, ему показалось, что он чудом угодил на минное поле.

Подобное объяснение напрашивалось само собой — в номере взорвали бомбу, и та разнесла тело на части, заляпав стены маленькой комнатки кровью и требухой. Но нет, не может такого быть — взрыв услышали бы. Кроме того, не было ничего, что могло бы свидетельствовать о взрыве. Пострадало только тело. И всё.

Пострадало — слабо сказано , подумал Джоджо, скрежетнув зубами.

На полу, в изножье кровати, валялся торс, наполовину завернутый в махровый халат. Одна рука покоилась на комоде, другая лежала под обогревателем. Ноги — одна поверх другой, гротескным крестом, у окна. И голова несчастного с раззявленным ртом — прямо в центре кровати. Кровь забрызгала все вокруг. Только с первого взгляда Джоджо понял, что тут даже расчленением не пахнет. Ровных срезов не было — мужчину рвали на части.

Но кто мог такое сделать?

Кто или что.

Девица-медсестрица точно вне подозрений. Даже дюжине таких, как она, подобный ужас банально не по силам.

Застыв в дверях, Джоджо разглядывал побоище. Кровь щекотала ноздри тошнотным сладковатым запахом с металлическими нотами, лишь слегка маскируя мерзкую вонь от дерьма, размазанного по полу прямо под завернутым в халат торсом. Он сделал один шаг в комнату — и замер. Белые пятна плясали перед глазами; весь отель, казалось, закружился.

Прижав руку ко рту, Джоджо вывалился в коридор, где его вырвало. Рвало долго и громко — несколько любопытных голов высунулись из-за приоткрытых дверей. Он махнул в их сторону рукой — отвалите, мол.

— Оставайтесь в своих комнатах! — прохрипел он, когда голос вернулся. — Не на что тут смотреть.

— Что ты тут творишь? — рявкнул на него мужик с хмельными глазами, стоявший в дверях номера 208.

— Просто… сидите… по комнатам, — потребовал Джоджо. — Я прошу вас. Полиция уже в пути. — Он сплюнул на пол. Эх, хана бурому ковру. Бурому, как…

По желудку вновь прокатился болезненный спазм, но блевать уже было нечем. Кое-как сфокусировав взгляд, Джоджо понял, что смотрит на пару ног в черных чулках, прямо напротив него. Снова сплюнув, он утер лицо рукавом и выпрямился, оказавшись лицом к лицу со второй медсестрой, мрачной и опасно выглядевшей, с очками в коричневой оправе на носу, что уместнее смотрелись бы на ребенке.