Павлова Вера Анатольевна родилась в Москве в 1963 году. Окончила музыковедческое отделение Института им. Гнесиных. Лауреат премии Аполлона Григорьева за 2000 год. Автор лирических сборников и стихотворных подборок в центральных литературных журналах.
* *
*
Сражаться с прошлым — вдвойне
нелепое донкихотство:
во-первых, на его стороне
численное превосходство,
во-вторых, его войска
вылеплены из воска.
Поднимется ли рука
сражаться с таким войском?
* *
*
Боясь сделать то, что уже
сделано, делаешь это снова
и снова. И страх оседает в душе.
В жизни нет ничего наживного,
кроме смерти. Но даже она
боится, трясущимися руками
снимая с лацканов ордена,
словом память увеча камни.
* *
*
Время течет слева направо —
с красной строки до черствой корки.
Многих жалко. Многие правы.
Все оправданы. Даже Горький.
Ради пары строк, озаренных
обещаньем метаморфозы,
все прощают: дом разоренный,
смерть деревьев, детские слезы.
* *
*
Удобряю ресницы снами.
Гуще некуда. Нет длинней.
Я-то знаю, что будет с нами.
Но судьбе все равно видней —
убаюкает и разбудит,
и подскажет разгадку сна...
Я-то знаю, чего не будет.
Но надеюсь, она не зна
* *
*
Нежность больше не делится
на состраданье и страсть.
В цельное легче целиться,
но труднее попасть.
Здравствуй, министр утренних
дел, кофейных кантат
автор! В моем целомудрии
ты один виноват.
* *
*
По счету — почести. По смете —
утраты. Радости — в кредит.
Я — сон, который снится смерти.
Тссс, не буди, пускай поспит.
И ты поспи. Любовью выжат,
младенчески прильни ко мне.
Как тихо спит. Как ровно дышит.
Как улыбается во сне.
* *
*
Нет, нет, не ревность — благодарность.
Под сенью тысячи гостиниц
мне столько нежности досталось,
наследнице твоих любимиц.
Но сколько, добрый мой заступник,
стоптано слов, сношено кожи,
чтобы открылось: путь и спутник —
одно и то же.
* *
*
Жизнь в посудной лавке...
Мы, слоняясь по ней,
знали цену ласке,
знали: она ценней
боли, знали, сколько
в ней процентов земли...
Из сотен осколков
склеить чашку могли.
* *
*
Перед дальней дорогой
приляжем, старина!..
Первых любовей много,
последняя — одна.
Продлись, помедли, лето —
исправительный срок
услады напоследок,
ласки через порог...
* *
*
Вероотступница, мученица
раскаянья и стыда,
нянчу за пазухой сердце — птенца,
выпавшего из гнезда.
Кто же о нем позаботится, кто
вырастит? Вот и пою,
чтобы подбросить в чужое гнездо
хищную нежность свою.
* *
*
Вергилий в предсмертном бреду
просил сжечь “Энеиду”.
Блок — “Двенадцать”.
Успеть
сжечь то, что хочешь сжечь
до того, как начнешь бредить.
Журнальный вариант.
Бавильский Дмитрий Владимирович родился в 1969 году в Челябинске. Окончил ЧелГУ. Литературный критик. Автор романов «Едоки картофеля», «Семейство пасленовых» и «Ангелы на первом месте». Живет в Челябинске.
О. Е.
Маргарита
Я, право, дорого б дала,
Когда бы я узнать могла,
Кто этот видный господин!
Должно быть, это дворянин:
Так благородно он глядел
И так уверен был и смел.
И. В. Гёте, “Фауст”
(часть первая, сцена восьмая).
Глава первая
АПАТИЧНАЯ ПНЕВМОНИЯ
I
Привет! Меня нет! Говорите после гудка! Пока!” — и голос бодрый, жизнерадостный, голос человека, привыкшего все брать от жизни. Каждую неделю на его автоответчике новая запись, можно звонить, создавая для себя иллюзию общения. Они работают на одном этаже вот уже несколько месяцев, но до сих пор не перекинулись и парой слов. Вот уже некоторое время Нодельма начинает день со звонка его автоответчику, кажется, это вошло у нее в привычку.
Читать дальше
