Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

Рич помчался обратно к заправочной станции — забрать еще один факел. Прежде чем зажечь, он отнес его на другую сторону улицы и прошел с ним целый квартал — до самых дверей кинотеатра «Дворец».

Зазывала Дэвис держал череп в вытянутой руке. Полоски сгнившей плоти свисали с него точно бахрома. Он оглядел мертвую голову с отстраненным интересом — так ювелир исследует драгоценный камень на предмет несовершенств. Медсестра, сердито закатив глаза, скрестила руки на груди. Дэвис вытянул указательный палец и провел им по краям одной из пустых глазниц черепа, затем поднес его к носу и понюхал. Черный прах взвился с кончика пальца и попал ему в ноздри.

— Прах к праху, — сказал он.

Марджи внимательно наблюдала за происходящим, встав на цыпочки. Склонившись над гробом, Дэвис положил череп на место и повернулся к ней спиной.

Ей только это и нужно было. Не колеблясь ни минуты, она сорвалась и побежала. Конечно, следовало бежать к дыму, а не прочь от него, но к тому времени, когда она это поняла, было слишком поздно менять решение. Оставалось просто не сбавлять темп.

Марджи летела через лес, полагаясь на инстинкт и огибая деревья, выраставшие прямо на ее петляющем из стороны в сторону пути. Острая лесная подстилка царапала пятки, сухие ветки и колючки впивались в бока и хлестали по ногам, но ей было все равно — она бежала все быстрее, спасая жизнь.

Совсем скоро Марджи потеряла все ориентиры, подмечаемые всполошенным сознанием, и стоило ей увидеть далекий отблеск огня, как она с ужасом убедилась, что сделала полный круг. Огонь бушевал в доме, оставшемся позади, а теперь разгорался прямо перед ней. С одной стороны, опасность снова близко, с другой — до участка отца несколько секунд бега. Странный непроизвольный смешок сорвался с ее губ, и она завела на бегу руки за спину, заставляя себя двигаться быстрее к открытому двору.

В дымном ночном воздухе слышались голоса: кто-то смеялся, кто-то пел. Безумная музыка гремела прямо из пламени — теперь, как она поняла, огонь насылали тут и там факелы. И тут какая-то фигура встала прямо на пути, преградив его, — не сумев сразу сбавить скорость, Марджи налетела на нее, и они покатились по земле.

— Нет! — закричала девочка, изо всех сил отбрыкиваясь. — Не трогай меня! Не трогай!

Руки потянулись к ней, вцепились в плечи. Марджи отпрянула, пробежала по холодной грязи и хрустящим листьям, с трудом поднялась на ноги.

— Подожди! — окликнул ее женский голос.

Голос не походил на медсестринский, но медлить и проверять догадку она не стала. Ринулась влево, к факелам, что вмиг обернулись для нее спасительными маяками. Ее задумка позволила избежать протянутых рук фигуры, на которую Марджи наткнулась, но не учитывала женщину.

— Марджи, стой! — сказала она, заключая девочку в крепкие объятия, заставившие ее замереть на месте.

Та дернулась, забилась и издала отчаянный крик. Женщина сжала ее сильнее. Вторая фигура приблизилась, тяжелые шаги хрустели по подлеску.

— Тише, Марджи. Это я, Джоджо. И Теодора…

— Чт… что?

— Ш-ш-ш, — сказала Теодора. — Джоджо, отвернись — она совсем голая.

— Поздновато уже о приличиях думать, сдается мне…

— Они придут за мной, — пробормотала Марджи и горько заплакала. — Они придут.

Теодора отпустила ее, и Марджи отступила назад. Яркий лунный свет, струящийся сквозь переплетение ветвей, высветлял ее наготу до какого-то нового качества, превращая Марджи в некое бесполое существо — в ангела, возможно.

— Мы тут почти закончили, — сказал Джоджо. — Этой ночью — всему конец.

— Конец?.. В смысле…

— Слишком многое надо объяснять, — вступилась Теодора. — Но поверь нам — сегодня весь этот ужас закончится.

Она потянулась к руке девушки, и в этот момент Марджи шумно выдохнула. Глаза девушки выпучились.

— Гах! — только и успела она издать какой-то странный звук. В следующее мгновение ее голову с хрустом подбросило вверх на кровавом фонтане, точно ядро, исторгнутое из пушки. Теодора вскрикнула, когда обезглавленный лунный ангел рухнул наземь. В тройке ярдов от них что-то приземлилось с глухим тумп — земля вернула жуткий снаряд себе.

Джоджо еле удержался, чтобы не рвануть вперед и не поймать то, что осталось от Марджи, прежде чем тело упадет: какой-то первобытный импульс велел ему уберечь ее, пусть уже и слишком поздно. Вместо этого он сгреб себя за чуб и завыл от отчаяния.

Ни он, ни Теодора не услышали, как приблизилась женщина в костюме медсестры. Они поняли, что Минерва рядом, лишь когда та подала голос.