Саманта Швеблин - Дистанция спасения [litres]

Но ведь что-то продолжает происходить. Карла останавливает машину у трех тополей, которые растут рядом с ее домом, есть и много других мелочей, о которых ты наверняка захочешь услышать.

Это уже не имеет никакого значения.

Нет, нет, имеет. Карла нажимает на кнопку ремня безопасности, и тот с резким щелчком возвращается на свое место, от этого щелчка мое восприятие действительности опять становится предельно четким. Нина заснула на заднем сиденье, она побледнела и, хотя я несколько раз зову ее по имени, не просыпается. Теперь, когда ее платье полностью высохло, я вижу расплывчатые пятна на полинявшей ткани, огромные и бесформенные пятна, которые похожи на замороженное скопление медуз.

Поверь, Аманда, это не имеет значения.

Я нутром чувствую, что надо продолжать.

– Придется помочь нашей принцессе, – говорит Карла и открывает заднюю дверцу. Потом она кладет руку Нины себе на плечо и вынимает ее из машины. – Сейчас вы обе хорошенько выспитесь.

Мне надо уйти отсюда, думаю я. Только об этом и думаю, глядя, как Карла с трудом закрывает дверцу кончиком ноги и идет к дому, неся мою дочку на руках. Нить так натягивается, что дергает меня и заставляет тоже встать. Я иду следом за ними, не отводя глаз от Нининой маленькой руки, которая висит за спиной у Карлы. Вокруг дома нет ни травинки, только земля и пыль. Дом стоит перед нами, сбоку от него небольшая конюшня. Чуть дальше изгородь, наверное, там и кончается загон для лошадей, но ни одной лошади нигде не видно. Я ищу взглядом тебя, Давид. Мне не хотелось бы встретить тебя в доме. Я должна получить обратно Нину, и тогда мы снова сядем в машину. Я не хочу входить в дом, но нам необходимо спрятаться от солнца, выпить чего-нибудь холодного, поэтому мое тело входит туда следом за телом Нины.

Это не важно.

Я знаю, Давид, но тебе все равно придется выслушать все до конца. Мои глаза не сразу привыкают к полумраку. Здесь мало мебели, зато полно всяких других вещей. Некрасивых и бесполезных. Какие-то рождественские ангелочки, какие-то большие пестрые коробки, составленные на манер комода, золотые и серебряные тарелки, развешанные по стенам, пластмассовые цветы в огромных керамических вазах. Я совсем иначе представляла себе дом твоей матери. Карла опускает Нину на диван. Диван плетеный, с кучей маленьких подушек. Передо мной овальное зеркало, я вижу, какая я красная и потная, за моей спиной – пластиковые ленты, из которых сделана штора на входной двери, дальше – тополя и машина. Карла говорит, что сейчас приготовит лимонад. Кухня находится слева от меня, я вижу, как Карла достает из морозильника форму для льда.

– Я бы хоть немного навела порядок, если бы знала, что ты придешь, – говорит она и тянется к полке, чтобы достать оттуда две чашки.

Я делаю пару шагов в сторону кухни и теперь стою почти рядом с Карлой. Кухня тесная и мрачная.

– А еще приготовила бы что-нибудь вкусное. Помнишь, я рассказывала тебе, какое печенье на сливочном масле умею печь?

Да, помню. Она рассказывала про печенье в тот самый день, когда мы познакомились. Мы с Ниной приехали утром, мой муж сказал, что не появится здесь до субботы. Я проверяла содержимое почтового ящика, потому что сеньор Хесер обещал оставить там для нас второй набор ключей, на всякий случай. Тогда-то я и увидела твою мать в первый раз. Она вышла из дому с двумя пустыми пластмассовыми ведрами и спросила меня, не показалось ли мне, что вода как-то странно пахнет. Я не знала, что ей ответить. После приезда мы воду почти не пили, кроме того, здесь все для нас было внове, так что, если вода и пахла как-то необычно, мы не могли вот так с ходу определить, нормально это или нет.

Карла озабоченно кивнула и пошла дальше по дорожке, которая тянулась вдоль нашего участка. Когда она возвращалась, я раскладывала на кухне то, что привезла с собой. И в окно я наблюдала, как она поставила ведра на землю, чтобы отпереть свою калитку, а потом снова поставила, уже чтобы запереть ее. Карла была высокой, стройной и, хотя в каждой руке несла по тяжелому ведру, теперь, разумеется, полному, шла прямо и изящно. Ее золотые босоножки прочерчивали на удивление прямую линию, словно она оттачивала выбранную для себя походку или манеру двигаться. Только когда Карла оказалась на галерее, она подняла глаза, и мы посмотрели друг на друга. Она предложила нам взять одно из принесенных ею ведер. Сказала, что другой водой сегодня лучше не пользоваться. Карла так настаивала, что я в конце концов согласилась, правда, у меня в голове мелькнул вопрос, не надо ли заплатить ей за воду. Но я побоялась обидеть соседку и вместо этого предложила приготовить для нас троих холодный лимонад. Лимонад мы пили на улице, сидя у бассейна и опустив ступни в воду.