Сергей Бабернов - Гуло - Цена мести

— Да нет, дядя, я убеждённый холостяк. А что, местная царица хороша?

— Двадцать лет назад она была настоящей красавицей. Думаю и сейчас её красота не увяла. По слухам, царский дворец полон женихов.

После этих слов я начал кое-что понимать.

— А ты часом не Одиссей?

Незнакомец скинул капюшон. Передо мной стоял мужчина с суровым, загорелым лицом и курчавой бородой.

— Если ты шпион, — голубые глаза грозно сверкнули, — я тут же убью тебя!

— Нет-нет, ваше величество, — я знал, что его меч не нанесёт мне особого вреда, но чёрт его знает как это работает в Безвременье — я здесь совсем по другому поводу.

— И ты не расскажешь никому о моём возвращении?

— И в мыслях не было.

— А мог бы ты кое в чём посодействовать?

— С удовольствием, но у меня тоже будет просьба.

— Любое желание, чужеземец, исполнит царь Итаки, как только вернёт корону и жену. Идём же ко дворцу!

По узкой извилистой тропке мы отправились в ту сторону, откуда звучала музыка. Тропка оказалась настолько узкой, извилистой и крутой, что я несколько раз спотыкался. Одиссей же шёл уверенно и быстро. Немудрено — он всё же родился и вырос в этих краях. Однако, мне всё равно было обидно, что смертный намного опережает меня и уже несколько раз останавливался, чтобы я его догнал.

— Всё же ты издалека, чужеземец, — сказал он при очередной остановке. — Ты не привык ходить по горам. Их нет в ваших местах?

— В наших местах есть метро, Интернет и горные подъёмники, — ответил я зло.

— Да, в дальних краях много удивительных вещей, — кивнул царь Итаки, и мы снова продолжили этот мучительный подъём.

Я просто отключил сознание и автоматически переставлял ноги, время от времени спотыкаясь и, стараясь не терять из виду тёмную накидку. Я даже не заметил, как подъём кончился и мы оказались на поляне.

Под ногами расстилался ковёр изумрудной травы, щедро усыпанный яркими цветами, а неподалёку, за стеной высоких кипарисов, виднелась крыша дворца.

— Сможешь ли ты, чужестранец, пробраться во дворец, узнать, чем занята царица, по какому поводу звучит музыка, а потом вернуться и всё рассказать мне?

— Попробую.

— И ещё, если моя жена хранит мне верность, пусть приготовит мой лук и предложит женихам устроить соревнование. Пожалуй, всё. Да помогут тебе Боги. Я буду ждать тебя здесь.

Пройдя между кипарисов, я оказался в мощённом камнем дворике. Стены не было. Впрочем зачем ставить стену вокруг царского дворца на острове. Особенно, если царь пользуется уважением подданных. По счастливой случайности, я вышел не к парадному входу, а с противоположенной стороны. У меня оставалось время, чтобы придумать цель своего визита. Не за жениха же мне себя выдавать. Их и так здесь предостаточно. Да и подарков для сватовства у меня нет. Примут за бродягу и прогонят взашей. В лучшем случае. А ведь ещё надо как-то передать Пенелопе просьбу мужа о луке. Блин, почему я не догадался поменяться одеждой с Одиссеем?! Глядишь, сошёл бы за своего.

Пока я вот так вот стоял в растерянности посреди заднего двора, из-за угла дома вышла девушка с амфорой в руках. Увидев меня, она застыла в растерянности, готовая в любое мгновение пуститься наутёк.

Я показал ей пустые руки и улыбнулся.

— Не бойся меня. Я принёс вести для хозяйки. Хорошие вести.

— Хорошие вести? — девушка недоверчиво меня разглядывала. — Ты посланник от очередного жениха?

— Совсем наоборот, я спешу сообщить, что её муж жив и находится здесь неподалёку. Он прислал узнать, ждёт ли его Пенелопа и будет ли он желанным гостем в собственном доме.

От изумления, девушка выпустила амфору из рук и та вдребезги разбилась о камни. Она отступила на шаг, не сводя с меня изумлённого взгляда.

— Плохая шутка, чужестранец, — произнесла она сдавленным голосом, — царь Одиссей пропал двадцать лет назад, уйдя в поход на Трою. Меня тогда и на свете не было.

— Клянусь, он вернулся и ждёт здесь неподалёку. Поверь. Меня он послал вперёд, чтобы я узнал — какой приём ожидает его дома. Помоги мне. Пожалуйста.

Девушка на некоторое время задумалась. На её милом личике чётко отражались то сомнение, то любопытство, то ещё какое-то мало понятное чувство.

— Что ты хочешь узнать? — произнесла она наконец.

— Всё!

— Хорошо, я расскажу тебе всё что знаю, но если ты меня обманываешь, на тебя обрушиться гнев Афины — моей покровительницы.

— Я согласен. Рассказывай.

— Когда герои воевавшие под Троей стали возвращаться домой, царица каждый день выходила к морю и смотрела вдаль, в надежде, что на горизонте вот-вот мелькнёт парус ладьи её мужа. Так продолжалось день за днём, месяц за месяцем, год за годом. От Одиссея не было никаких вестей. Кое-кто начал поговаривать, что царя Итаки давно нет в живых. Поначалу это были отдельные, едва слышные голоса, но с каждым днём их становилось всё больше и звучали они всё громче. И скоро уже все поверили в смерть Одиссея. Все, кроме Пенелопы. Царица, по-прежнему, день за днём выходила к морю и ждала мужа. Когда минули все сроки траура, на Итаке стали появляться женихи. Они сватались к царице, которую все считали вдовой, в надежде присвоить сокровища Одиссея привезённые им из многочисленных походов. Пенелопа в отказала всем и велела убираться. Но, к несчастью, большая часть солдат ушла в поход с Одиссеем, а оставшиеся не решились вышвырнуть незваных гостей с Итаки. Потому-то женихи заявили, что будут жить на острове, пока Пенелопа не сделает свой выбор. С тех пор они сидят в царском дворце. Опустошают винные погреба и непрерывно пируют.