Дэвид Шоу - Черные крылья Ктулху [Истории из вселенной Лавкрафта]

Он думал об этом в самые темные ночные часы, когда Ванда тихо сопела рядом, положив руку ему на грудь. Как облегчилась бы его жизнь, если бы Ванда, как шутили Элджин и Мел, оказалась лунатиком и все события последних дней можно было списать на нее. «Господи, Этель, как мне тебя не хватает».

— Хьюстон, у нас проблемы, — заявил Мел, когда зашел к Першингу на ранний ужин, прихватив с собой кофе и сэндвичи с ветчиной. Мел был взволнован. — Я проверил. Не только у тебя слуховые галлюцинации. Странные вещи творятся вокруг.

Першинг ничего не хотел слушать, особенно после спокойной недели в доме Ванды. А что касается снов…

— Лучше молчи.

Он действительно предпочел бы остаться в неведении.

— Копы приходили пару раз. Оказывается, другие жильцы тоже видели девицу, которая шастала по коридорам и дергала дверные ручки. С ней был странный тип в мантии, как у священника. Бетси Трембли утверждает, что они стучались в ее дверь посреди ночи. Мужчина просил одолжить сахарницу. Бетси наблюдала за ними в глазок. Девица хихикала, а мужчина ухмылялся и прикладывал палец ко рту. Перепугали Бетси до смерти. Она велела им убираться и вызвала полицию.

— Сахарницу, — сказал Першинг. Он посмотрел в окно на тучи. Шел дождь.

— Так сказать, по-соседски. Затем я побеседовал с Фредом Нильсоном. Он струхнул, когда кто-то начал разговаривать по ночам в квартире снизу. Шептаться, как он говорит. Вот только квартира снизу принадлежит Брэду Коксу, а он за границей. Его дети заходят раз в несколько дней полить цветы и покормить гуппи. Думай как хочешь, а вокруг творится что-то неладное. Тебе полегчало?

— Я и раньше не думал, что спятил.

Мел нервно хихикнул:

— Я разговаривал с Джиной, и она утверждает, будто слышала чье-то пение, когда мылась в ванной. Пение доносилось из вентиляционного отверстия. В другой раз кто-то хихикал в кладовке, когда она одевалась. Она с криком запустила в кладовку туфлей. Имей в виду, все происходило при свете дня. Разумеется, в кладовке никого не оказалось.

— Неудивительно.

— Джина решила, ей все это кажется, и не стала говорить мне, чтобы я не подумал, будто у нее поехала крыша. Интересно, сколько людей… пережили нечто подобное и не стали никому рассказывать.

Вместо того чтобы утешить Першинга, эта мысль заставила его сердце сжаться от страха. «Мне почти семьдесят, я жил в глуши среди гризли и волков, месяцами бродил по захолустью с компасом и лопатой. После такого что может меня испугать?» Тоненький голосок отозвался фразой Слая из недавнего ночного кошмара: А то ты не знаешь?

— Надо подумать. Надеюсь, полиция разберется.

— Разберутся, куда денутся. Когда кому-нибудь полоснут ножом по горлу или забьют. А до тех пор будут отмахиваться от нас, как от кучки шизиков, и уходить в ближайшую пончиковую. Иногда по утрам лавка Джины набита копами так, словно у них там выездная конференция.

— Ванда хочет, чтобы я переехал к ней. Ну, мне так кажется.

— Это знак. Поживешь там, пока тут не устаканится.

Они прикончили сэндвичи и пиво, и Мел вернулся к себе, встречать Джину с работы. Першинг запер за ним дверь на задвижку. История о странной парочке тревожила его. Сейчас бы выпить чего-нибудь покрепче.

Свет моргнул и погас. Комната погрузилась в сумрак, только смутно белели окна. Ветер и дождь стихли.

— Батюшки, я думал, он никогда не уйдет.

Терри Уокер смотрел на него с верхнего дверного косяка, выгнув шею, словно заправский акробат, тогда как его тело расплывалось в темноте. Лицо было очень бледным. Терри причмокнул: казалось, ему трудно говорить, как будто рот забит кашей. Першинг не сразу понял почему. Темные кровяные ошметки стекали с губ Терри и шлепались на ковер.

— Привет, Перси.

— Ты жив, — сказал Першинг, поразившись спокойствию собственного голоса. Тем временем мозг кипел, напоминая ему, что он разговаривает с призраком.

— Как видишь.

За прошедшие годы Терри нисколько не изменился: чисто выбритый, рыжие завитки за ушами, бакенбарды по моде семидесятых.

— Это был ты? В вентиляции? Зачем ты пугал мою семью?

— Я проторчал тут целую неделю, не знал, чем себя занять. Не психуй, твоей родне нет до тебя никакого дела. А так, глядишь, появится возможность навестить их всех. Чтобы поняли, какой ты особенный.

Терри сморщил лицо в неприятной ухмылке и спрыгнул на пол, гибкий, как угорь. На нем была порыжевшая черная сутана.

— Вот черт. Похоже, ты прямиком с черной мессы. — Першинг истерически хихикнул.