Йон Линдквист - Движение. Место второе

– Но мы же вместе.

– Да. Но только мы. И только сейчас. Больше никто. Я думаю, именно поэтому люди ненавидят Пальме. Его избрали за мечту о единении, в которую он даже сам не верил.

– Пошли.

Мы пошли в душевую. Мы были на лугу. Мы двигались там без особого удовольствия. Я сделал радугу, а Сусанна лежала в траве и смотрела на нее. Затем она села и собрала остатки Ребуса, а я остановился и уставился на черную стену. Мы вернулись.

Радости луга утратили часть былого блеска. Всегда есть точка насыщения. То, что было в ванне, к этому времени уже так поблекло, что стало светло-серым. В сером плавали белые прожилки, так что это все больше напоминало сперму. Невозможно сказать, было ли это причиной или следствием усталости луга. На лугу все же было лучше, чем в обычном мире, где ты тащишься по жизни в поддельном теле, но разочарование снова начало нарастать.

Как будто чего-то не хватало, как будто нужно было сделать еще один шаг.

Через два или три дня после моего путешествия с Сусанной Оке обнаружил кровь. Поскольку я был ближе всех и часто сидел дома, он прибежал ко мне домой и постучал. Оке также изменился с момента сбора. Теперь он ходил в спортзал пять дней в неделю и принимал анаболические стероиды, от которых так раздулся, что ему пришлось приобрести новый гардероб. В тот день на нем были спортивные брюки и клетчатая рубашка с закатанными рукавами, так что на предплечьях были заметны вены.

Вдоль утоптанной дорожки, ведущей от прачечной к воротам, виднелись следы пролитой жидкости. Это могло быть что угодно. Кофе, растительное масло. Я собирался Оке так и сказать, но, когда он открыл дверь и указал на пол, я заткнулся. В последние месяцы я видел достаточное количество крови на различных стадиях свертывания – на коже, на плитке и цементе, чтобы понять, что собой представляет след на мраморном полу. След свежих пятен и лужиц тянулся дальше по лестнице до двери Пары мертвецов.

То, что мы не бросились сразу к их двери или не вызвали скорую помощь, кое-что говорит о нас. Первым делом мы пошли в прачечную и принесли ведро, швабру и тряпку, а затем потратили десять минут, аккуратно ликвидируя следы крови.

Когда ступеньки и площадка были вымыты, мы также протерли и убрали все в прачечной, вымыли ведро и поставили все хозяйственные принадлежности обратно, а потом пошли к Эльсе. Существовало негласное постановление, в котором говорилось, что она – первая и ее нужно обо всем информировать.

Эльса теперь почти всегда была дома. Те изменения, которые начались с того, что она сняла фотографии со стены, продолжались, и никто больше не приходил к ней в гости. Однажды в середине января Деннис сидел у нее на коленях, и в порыве временной слабости она сильно укусила его в плечо. Он плакал и кричал, и все закончилось тем, что Эльса, желая оградить близких от себя, попросила оставить ее в покое.

Она набрала несколько килограммов, потому что почти полностью перешла на мясной рацион. В ее желании все объять было что-то от каннибализма, а пережевывание и проглатывание полусырого говяжьего филе было разумной компенсацией, раз уж человеческое мясо было недоступно.

Мы с Оке рассказали ей обо всем, что видели, и она пошла с нами к квартире Пары мертвецов. Позвонили в дверь, но никто не подошел и не открыл. Не хотелось звать посторонних, пока мы не выяснили, что произошло. Даже не надеясь, что дверь откроется, я нажал на ручку. Дверь была не заперта. Мы осмотрелись на лестничной площадке, вошли внутрь и закрыли за собой дверь.

Если бы Пара мертвецов также путешествовала с нами, я бы понял их и не отнесся бы к увиденному в квартире с предубеждением, но, когда я это все увидел, это показалось полным безумием, и я хочу предупредить чувствительных читателей.

Я рассказывал об их луговых образах – симбиозе в процессе становления. Попытка повторить то же самое в нашем мире, имея нашу плотную кожу, нашу крепкую плоть и кровоточащие вены, – это другое дело, и боль, должно быть, полностью заглушила здравый смысл.

Повсюду была кровь. Старая засохшая кровь забрызгала тканевые обои, кровь собралась на плинтусах и в углах, капли крови брызнули и попали на потолок. Пол, где мы стояли, был пропитан свежей кровью, а в квартире стоял запах мясного прилавка после отключения электричества.

Мы осторожно прошли через прихожую, избегая ступать на самые свежие пятна, и вошли в гостиную, где наши соседи сидели на белом ковре, который больше не был белым.