Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Впервые за долгое время она засыпает счастливой.

Ане восемнадцать. Она сидит в зале и смотрит, как за окном сверкает августовская зарница. Молнии бесшумно вспарывают небо и бьют в горизонт. Аня смотрит на них и молча ест апельсин. Девушка пытается не слушать гневные крики родителей.

В квартире Лукониных буря. Дочь не поступила на экономический. Два месяца назад пришли результаты школьных экзаменов, и, увидев баллы, родители Ани ещё долгое время ходили раздувшимися от гордости. Дочь-то, оказывается, умница! По всем правилам сегодня её фамилия должна была оказаться в приказе о зачислении. Но там её не было.

Аня соврала родителям, что подала документы. Она твёрдо решила, что высшее образование — не её путь.

— Собирай вещи.

— Женя, перестань! — кричит мама.

Отец лишь отмахивается.

— Она у нас самостоятельная. Может сама за себя решать. Жильё тоже сама найдёт.

— Катитесь к чёрту, — беззвучно шепчет Аня.

Бросив кожуру апельсина на пол, она встаёт с дивана и идёт в комнату. Собирает вещи, берёт рюкзак и уже почти выходит за дверь, как вдруг вспоминает, что забыла гитару. Девушка возвращается, забирает инструмент и покидает дом.

На улице ветер. Вот-вот должен начаться дождь. Аня набирает номер Ольги.

— …конечно, приезжай, — отвечает подруга. — Только слушай, я сейчас не дома. Запиши адрес.

Авалова диктует. Девушка ручкой пишет на запястье.

— Готово, — отвечает Аня. — А что за место? Твоя фирма переезжает в новый офис?

— Лучше, принцесса. Гораздо лучше.

Голос подруги звучит загадочно. На заднем фоне слышатся удары молотка, скрежет и ещё какой-то шум. Видимо, в помещении, где находится Ольга, вовсю идёт ремонт.

— В общем, дело такое, — говорит Авалова. — Я тут организовала один фонд и решила заняться кое-чем интересным. Приезжай, принцесса, расскажу всё в подробностях.

— Уже лечу.

Аня вешает трубку. Она мгновенно забывает о ссоре с родителями. Девушка мчится через весь Академгородок и чувствует, как в груди зарождается странное предвкушение чего-то нового, неизведанного и по-настоящему важного.

Гремит гроза, и вечерняя дымка пахнет цветами.

Ане двадцать один. Она стоит в коридоре больницы. На девушке белый халат, в руках пакет, доверху заполненный апельсинами. Спёртый воздух пахнет лекарствами.

Из палаты выходит Ольга.

— Живы, — говорит она и, обессилев, падает на кожаный диван.

Аня садится рядом. Девушки молчат какое-то время.

— Оль…

— Нет. Сначала я скажу.

— Хорошо.

— Не обижайся на меня, принцесса. Но это слишком далеко зашло. Я не могу допустить, чтобы что-то подобное случилось и с тобой.

— Оль…

— Дослушай, — перебивает подруга. — Я понимаю, это не совсем честно, но дальше буду действовать одна. Ты и ребята — больше не сотрудники фонда.

Тишина. Мимо проходят несколько докторов, и девушки смотрят им вслед.

— Врачи… — задумчиво говорит Ольга. — Хорошая профессия.

— Оль, я Сашу бросила.

Подруга поворачивается и удивлённо смотрит на Аню. Женщина открывает рот, чтобы что-то сказать, но у неё звонит телефон.

Ольга смотрит на экран и морщится. Затем сбрасывает.

— Следователь, — объясняет она.

— Насчёт квартиры?

— Нет, другой… По катане…

У Ольги вдруг сдают нервы. Она со всей силы швыряет телефон — тот бьётся о стену и разлетается на куски.

— Задолбали, суки!

Она крепко обнимает Аню и, уткнувшись ей в плечо, тихо плачет от бессилия и отчаяния. Через минуту Оля берёт себя в руки.

— Прости, — говорит подруга. — Прости, принцесса.

— Всё хорошо.

— Что у вас с Сашей?

— Уже ничего. Я его бросила.

— Из-за Полянского?

— Да… — Аня немного думает. — То есть, нет… — снова молчит. — А, чёрт! В общем, не только из-за него.

— Ань, лучше подумай…

— Уже подумала. Я не стану жить с Сашей. Он мне противен. Можно, я немного поживу с тобой в офисе? Ольга кивает и вдруг начинает смеяться.

— Дуры, — говорит она сквозь смех. — Две бездомные дуры. Нет, ну ты посмотри на них! Ни дома, ни семьи! Почему мы не можем жить, как все нормальные бабы?

— Потому что нормальные бабы — глупые курицы.

— А мы?

— Мы смелые курицы.

— И красивые.

— Да, безусловно, красивые.

— Хоть и общипанные немного.

— Да. А ещё тебе курятник сожгли.

— А у тебя мужик — самодовольный петух.

— Тяжело быть смелой курицей.

— Тяжело, и не говори.

Девушки обнимаются и смеются громко, на всю больницу, не обращая внимания на осуждающие взгляды врачей.