Александр Асмолов - Песок в кармане

— Маш, а для кого все это готовится? — не выдержала Варя. — У меня просто слюнки текут. Все хочу попробовать, но такую прорву нам не осилить.

— Не переживай, воробышек, — усмехнулась та. — Едоки сбегутся на запах.

Она кивнула в сторону хозяина.

— Осман известный мастер в этих местах. И ты в этом скоро убедишься.

И действительно. Будто увлекаемые соблазнительными ароматами, разносимыми вечерним бризом по окрестностям, с нескольких сторон к жаровням потянулись огоньки машин. Гости, радушно встреченные хозяином, усаживались на цветастые подстилки и принимались за нелегкий труд. Обжигаясь, они накидывались на всевозможные блюда с такой жадностью, будто выдержали двухнедельную голодовку. Среди гостей били не только туристы. На отдельном коврике степенно возлежала группка арабов. Они вели себя более сдержанно, но не отказывали себе в удовольствии. В отличие от них европейцы позволяли себе еще и пригубить вина. Приезжим казалось странным такая пышная трапеза без хорошего бокала красного вина. Русские шли дальше, принимая от хозяина специально для них припасенную водку. Сухой закон распространялся только на мусульман, туристам же позволялось прикладываться к спиртному не только в ресторанах или на пикниках, но и в барах отелей. Впрочем, и среди правоверных не все строго соблюдали обычаи, уединяясь от нескромных глаз.

Ночная прохлада, потрескивание углей в кострах, отсутствие привычного комфорта и яркие звезды на фоне удивительно глубокого темно-синего неба пробуждали романтические воспоминания юности. У каждого они были свои, но что-то необъяснимое объединяло самых разных людей. Наверное, это были древние корни, то, что хранит наша генетическая память, то, что снится нам дождливыми ночами.

Насытившись, гости возлежали на разноцветных плетеных подстилках, ощущая, как прокаленный за день солнцем песок медленно отдает свое тепло. Хотелось бесконечно смотреть в синеву ночного неба, высматривая что-то на млечном пути. Понять, что же происходит там, в бездонной глубине космоса, или представлять, как что-то могло бы там случиться. Услужливый хозяин разносил гостям кальяны. Один он поставил перед девушками. Подобно коварному спруту, затейливое изобретение для курильщиков протягивало свои щупальца к жаждущим вдохнуть сладкие грезы.

— Маш, давай попробуем, — Варя привстала, опершись о локоть.

— Да ты наркоман, воробушек, — потянулась та и села, скрестив ноги.

— Хочешь сказать, что это героин?

— Нет, просто хороший табак с гашишем.

Маша взяла мундштук и затянулась ароматным дымом. В кальяне забулькало. Ленивые языки пламени гаснущих костров проснулись, вглядываясь в свое отражение на медной и стеклянной поверхности кальяна. Мутные пузырьки весело прорывались сквозь водяной фильтр и лопались на поверхности замкнутого пространства, образуя причудливые видения из неясных линий. Что-то похожее происходило и в сознании курильщика. Привычный мир погружался в некий сон, такой же красочный и разнообразный, как и подводный мир Красного моря, так непохожий на безжизненную пустыню окружавшей его суши.

— Пахнет приятно, — Варя держала в руке свой мундштук, но все еще не решалась затянуться. — А мы не запьянеем? А то потом… — она не закончила фразу, многозначительно стрельнув глазками в сторону расшумевшихся вокруг другого кальяна мужчин.

— Ну, до этого не дойдет, — успокоила ее инструктор. — А вот увлекаться с непривычки не стоит.

С удовольствием, выпустив тонкую струйку дыма в темное небо, Маша продолжала:

— Попробуй. Все надо в этой жизни попробовать самой, а не читать в книжках.

— Какой приятный вкус, — искренне удивилась Варя, осторожно сделав первую затяжку ароматным дымом.

— Это вишня, — Маша откинула назад голову и прикрыла глаза. — Осман знает, что я люблю этот сорт.

— А откуда он знает? — прищурилась ученица.

— Всякий раз я привожу к нему свою группу ныряльщиков. Раз-два в неделю. Вот он и стелется передо мной. Клиентов поставляю.

— И я вот, тоже… клиент?

— В некотором смысле — да.

Они замолчали. Варе было неприятно сознавать себя клиентом, которого поставляют за деньги или там еще за что-то. Ей вообще было противно думать о том, что она может быть вещью, а не личностью. Хотя чего же она ожидала, ведь вся неделя пребывания на яхте и все погружения ей оплачены в Москве. Она сама пользуется и Машей, и Бусама, и даже Амилем как неким приложением к своему отпуску. Стали бы они возиться с ней, не заплати она тех несчастных денег. Эти рассуждения были неприятны, и Варя не заметила, как начала глубоко вдыхать ароматный дым. С непривычки закашлялась. Да так, что слезы навернулись. В голове зашумело, и она оперлась рукой, чтобы сохранить равновесие.