Владимир Демичев - Хранитель детских и собачьих душ

– Милый вы мой, да это же проще простого! – толстый врач с курчавой кокетливой бородкой, проходя мимо, так громко заговорил, что Руфь вздрогнула. Врач разговаривал со своим пациентом, а возможно, другом. Он катил собеседника в инвалидной коляске.

– Я найду для тебя сиделку без труда! В конце концов, это же больница! Здесь работает высококвалифицированный персонал. Да и женский присмотр тебе не помешает, а, старик? – Толстяк густо хохотнул, а его друг поморщился.

– Не хочу создавать тебе проблемы, Генри. Я вполне могу сам о себе позаботиться, только вот руки… слегка подводят меня.

– Какие ещё проблемы, Людвиг! Мы же выросли вместе! Как-никак тридцать лет дружбы!

Руфь не верила своим ушам – вот так удача! Мужчина-инвалид, нуждающийся в сиделке, одинокий. Это шанс!

– С таким нестабильным кровяным давлением, как у тебя, Людвиг, нельзя быть одному. Ни в коем случае! Это я говорю тебе как врач. Ты не калека, нет, но за тобой нужен хороший уход. Как в горах – ты можешь быть лучшим среди скалолазов, но даже самому лучшему нужна страховка.

Толстяк так и сыпал словами, Руфь даже слегка разозлилась. Она уже некоторое время шла за ними следом, готовясь выйти на сцену. ПОРА.

– Простите, доктор? – Руфь обогнала собеседников и обратила сияющий взгляд на толстяка.

– Чем могу служить, мисс?

– О-о-о, прошу прощения, доктор! Дело в том, что я уже некоторое время прислушиваюсь к вашей беседе. Я – сестра Хауэлл. Мне кажется, нет, я просто уверена, что могу помочь вам и вашему другу! Я работаю в больнице на полставки, и у меня уйма свободного времени. Я могла бы поработать сиделкой.

Взгляд толстяка, откровенно разглядывающего молодую нахалку, несколько смягчился.

Еще бы, папик, я ведь такая лапочка!

– Вы давно работаете у нас, деточка? Что-то я вас не припомню, – взгляд толстяка скользил по ее ногам, бедрам, раздевая, а мужчина в кресле выглядел безучастным и, казалось, не интересовался ею. Это отчего-то задело Руфь.

– Я работаю только два месяца, доктор. Но старшая сестра говорит, что я справляюсь.

(Руфь скромно потупила глазки – не девушка, а цветочек полевой.)

– Ну что ж, Людвиг, вот тебе и решение проблемы! – толстяк был явно счастлив, что выполнил свой долг, не шевельнув и пальцем.

– Как ваше имя, сестра? – инвалид поднял голову, и она вдруг захлебнулась в его глазах, светлых, как июльское небо. – Как ваше имя?

– Руфь.

Кроме всего прочего, первым делом она избавилась от мисс Хауэлл. В тот день медсестра была в отпуске, поэтому Руфь беспрепятственно воспользовалась ее рабочей одеждой. Разыскать сестру Хауэлл оказалось совсем не трудно. Она жила в своем доме, в пригороде и была одинока. Звонок в дверь, приветливая улыбка, молниеносный взмах скальпеля – разорванное горло.

Насытившись, вампирша-малютка опустила свою жертву в подвал, крепко обмотав со всех сторон целлофановой пленкой, затем накидала сверху старые тряпки и всякую всячину. Разыскала хозяйскую кошку и задушила ее. Голодная кошка способна поднять всю округу на ноги, знаете ли. Кошачий труп она положила в хозяйственную сумку и взяла с собой. Надо же иметь хоть небольшой запас пищи.

Уладив все формальности в больнице с помощью документов убитой медсестры, она отправилась к своему работодателю. Людвиг Бирс жил почти в самом центре города. Квартира его выходила окнами во двор, где весь день бродили кошки, дети и женщины с выстиранным бельем и пакетами. Шум машин с улицы не был слышен, да и солнце заглядывало в окна как-то искоса, освещая комнаты по частям, отчего, например, на потолке и правой стене танцевали солнечные блики, а левая сторона была темной. М-р Бирс, большой выдумщик, придумал забавную штуку: он прикрепил десятки небольших зеркал на стены и потолок, захватывая в плен солнечные пятна, и заставлял их плясать по всем комнатам.

Не думайте, что Руфь боялась солнца. О, нет! Она была очень молода для вампира – со дня ее смерти прошло не более трехсот лет. А ведь только патриархи, то есть старшие вампиры, не выносят солнца. Тем не менее она чувствовала усталость, долго пребывая в солнечных лучах, поэтому бывала на свету нечасто. Зеркал Руфь тоже не боялась – любое материальное тело отражается в зеркале, а Руфь была вполне материальной особой и в сказки не верила.

Квартира Бирса сразу показалась ей ужасно милой. Зеркала и картины на стенах, запах трав, наполнявший кухню, цветы в вазах, смешные пластиковые куклы на каминной полке – таким уютом веяло от этих стен! Руфь тут же решила, что останется здесь надолго.