Василий Щепетнёв: Чёрная земля (Вий, 20-й век)

Приехал я к шапочному разбору, захмелевший народ разбредался по машинам и покидал угодье. Моя пятерка, тепленькая, разморенная, дожидалась меня в сторонке, подальше от бравых ребятишек.

Обещанную горячую пищу я съел. Миску картошки с тушенкой. Тушенки не пожалели. В лесу, да под водочку… Но водочки мне не положено.

— Кого подняли?

— Лес подняли. На уши, — позевывая, ответил мне односельчанин. — Пустая колгота и больше ничего. Хорошо, у нас с собой было…

Я порадовался за предусмотрительных земляков, допил остатки чая и отправился восвояси. Одного бензина нажег сколько, и все зря. Обещано, что зачтется при уплате членских взносов. Малая польза.

По возвращении я ходил неприкаянным. Ложиться спать, когда день едва начался? И не усну, и даже не хочется. Я поковырялся во внутренностях «Чуни», ничего явно дурного не нашел. Поговорил с Прохоровым К. А., дядя Костя больше слушал мой сумбурный рассказ, изредка вставляя «Эге» и «Ну-ну», но под конец расщедрился и назвал облаву «бредом услужливой чинуши». Чинуша у дяди Кости почему-то женского рода. Но род войск он вычислил моментально:

— Специальная антитеррористическая рота, САР. Парни в ней разные, есть и дельные, но в лесу, да ночью…

— Зачем же они это сделали?

— Приказ. Погоны, они обязывают. Вызовут, бывало, начальников отделений и дают установку: у супруги первого лица срезали сумочку, потому срочно отыскать, задержать и проучить вора.

— И вы…

— Искали, находили и учили.

— Находили?

— А как же. Расспрашивали, что за сумочка, какова с виду, что внутри было ценного. Потом сбрасывались по десятке или по сколько там выходило и находили. Иначе нельзя. А у жены сумочки крали регулярно, и все с золотишком, да французскими духами. Скажи, вот зачем дамский гарнитур пятьдесят второго размера второго роста бежевого цвета, немецкий, носить в дамской сумочке? И как ее, сумочку эту, могли срезать, если мадам пешком только от «волги» до охраняемого подъезда ходила, и то в сопровождении шофера? Народ у нас даровитый, талантливый, просто слов нету, — и, решив, что достаточно наделил меня мудростью и опытом, он вернулся к себе во двор, поливать помидоры.

Я посмотрел на небо. Облачка появлялись, но вели себя стыдливо, не решаясь заявить о своем присутствии делом. Собрались бы, организовались в партию заединщиков и — сверху вниз, сверху вниз, на народ!

Я тоже размотал шланг. Помидоров нет, значит, грузовик полью. Чище станет Заодно и подумаю. Будь у меня не «ЗИЛ», а сорокатонный «БЕЛАЗ», дум пришло бы в голову куда больше. Сейчас же вертелась одна: обращали на меня внимание спецназовцы, ой, как обращали. И всю возню с рацией разыгрывали специально для единственного зрителя. Никакого радиста они не нашли. Иначе зачем бы им прогонять меня, а самим оставаться и продолжать рыскать по лесу?

С чего я вдруг решил, что они остались? Просто предположение, основанное на мимолетном впечатлении. Как они ходили, как переговаривались между собой, и как смотрели на чужого водилу, досадную помеху.

После мытья я померил давление в камерах. Доброе давление, атмосфера в атмосферу. Аккумулятор за обратный путь подзарядился, посмотрим, что дальше показывать будет. Пока гарантия не истекла, не страшно, поменяю.

От безделья меня спасла железная дорога. Контейнер из Павлодара прибыл после двух месяцев пути. Отказать человеку я не мог. Встреча со старыми вещами, помимо чисто утилитарного значения, возвращала надежду, что жизнь не прерывается. Да, трудно, даже плохо, но переможемся, не привыкать. Хозяин волновался, пытался огладить одежду, проводил рукой по волосам. Ромео, ждущий возлюбленную. Просто смешно. Ха-ха. Тент я быстренько убрал, и мы поехали в город. На удивление быстро погрузились, пломбы, по крайней мере, оказались целыми, а что внутри — дома посмотрим. Скорость, шестьдесят пять километров в час, казалась хозяину то слишком маленькой, то непомерно большой, в зависимости от посещавших его предчувствий.

Я смотреть момент вскрытия не стал. Дело сугубо домашнее, даже интимное. Развернулся и отправлися на свой двор, завернув по пути на заправку. Сытое брюхо работать гораздо, а день оказался не без пользы. Затем приехал Егор Степанович, отчитался и передал большой конверт плотной коричневой бумаги.

— Передать просили.

Ирина встретила на базарчике мою односельчанку и передала с ней. Почта ходит долго, дорого и ненадежно. Оказия — вот наш ответ Интернету.

Обговорив детали завтрашнего дня, я оставил своего служащего у «Буцефала», пусть холит и лелеет кормильца, а сам пошел в дом. Большой босс. Сигары пора учиться курить.