Михаил Гаёхо - Поднимаясь колёсами на гору Фудзи. Сборник рассказов

А ставший Николаем Петр в это время тоже не хотел быть Петром, хотя не заявлял об этом ни письменно, ни устно. Он трогал те самые сиськи и другое, что ему позволяли, и совсем не хотел возвращаться в свою комнату с зарешеченными окнами.

Желания иногда исполняются. И ставший Петром Николай перестал быть Петром, а стал вороной – той самой, которая слетела с дерева, которое он считал дубом.

А ставший Николаем Петр (не хотевший, если мы помним, становиться обратно Петром и возвращаться в свою комнату с зарешеченными окнами) тоже стал той самой вороной, слетевшей с дуба. Так бывает.

И они полетели вместе в сторону моря.

Аркадий и Петр сидели вокруг стола.

Аркадий ел сахарную вату.

Было утро.

Осторожно отщипывал по кусочку и отправлял в рот.

А Петр пил кофе.

У Аркадия тонкие ватные нити прилипали к усам, а другие обламывались и падали. Тихо опускались на гладкую поверхность стола.

А Петр тянул кофе через соломинку. Опуская вниз, в сладкую гущу, а потом переводя выше – к чистой кофейной горечи.

Из упавших на стол нитей Аркадий пробовал выложить слово «ВЕЧНОСТЬ», двигая по гладкой поверхности ногтем.

А сидящий вкруг с ним Петр перевел соломинку в угол рта и о чем-то думал.

– Будет ли правильно считать, что мы сидим вокруг стола? – сформулировал свой вопрос Петр. – То есть именно вокруг, хотя нас всего двое?

– Вокруг так вокруг, – сказал Аркадий.

Слово «ВЕЧНОСТЬ» оказывалось слишком длинным. Аркадий попробовал выложить слово «ВРЕМЯ», и тоже неудачно.

– Не говоря уж о том, что наш стол не круглый, а квадратный, – сказал Петр.

– Квадратный так квадратный, – сказал Аркадий.

Вместо слова «ВРЕМЯ» у него получилось «УТРО» – как-то само собой образовалось и, в общем, соответствовало моменту. Другое, что соответствовало бы – это чашечка кофе, но вместо «КОФЕ» у Аркадия упорно выстраивалось «ВАТА» – три раза подряд.

«Хорошо хоть, что сладкая», – думал Аркадий, обсасывая палочку.

– А бутерброд лучше, – заметил Петр.

– «БУТЕРБРОД» – это слишком длинно, – сказал Аркадий, выкладывая одно за другим слова «ХЛЕБ», «СЫР» и «МЯСО».

– Наверное, чтобы сидеть вокруг чего-нибудь, нужно по крайней мере три человека, – Петр вернулся к теме. – Потому что через три точки можно почти всегда провести конкретную единственную окружность. Центр которой для сидящих вокруг должен быть где-нибудь посредине того, вокруг чего они сидят.

– Посредине так посредине, – согласился Аркадий и выложил слово «КРУГ» на гладкой поверхности стола.

– И надо еще позаботиться о том, чтобы этот центр окружности – он же, условно говоря, центр того, вокруг чего они сидят – лежал внутри треугольника, в вершинах которого они находятся, сидя, – уточнил Петр, – иначе не исключены варианты, когда трое будут сидеть не вокруг того, вокруг чего они сидят, а с какой-нибудь одной стороны этого места, прижавшись друг к другу.

– А попроще нельзя высказаться?

– Если хорошо подумаешь, то увидишь, что именно так и будет проще всего и яснее. Или у тебя есть другие предложения?

– Предложений нет, – сказал Аркадий.

– То-то и оно, – сказал Петр.

– Предложений нет, – повторил Аркадий, – но если мы, будучи вдвоем, не можем сидеть вокруг чего бы то ни было, значит где-то поблизости должен появиться кто-нибудь третий.

И он оглянулся в поисках.

Продолжая водить ногтем по гладкой поверхности стола, он оглянулся в поисках кого-нибудь, но никого не увидел.

В это время поднявшийся ветер разметал тонкие нити, и выложенное из них слово осталось неизвестным.

– Зря ищешь, – сказал Петр. – Но мы это дело поправим. Сделаем простую замену: вместо «вокруг» пусть у нас будет «напротив». Сидеть друг против друга, когда нас двое, вполне реально. И никто третий после этого нам будет не нужен.

И он переместился со своим стулом и чашкой на новое место.

Двое сидели за столом друг против друга.

Один пил кофе, другой жевал бутерброд то ли с сыром, то ли с мясом. С бутерброда перед ним падали крошки. Он передвигал их по гладкой поверхности стола длинным, специально заточенным ногтем.

Было все еще утро – восемь ровных часов, а может быть – десять.

Пакин и Букин сидели в зале клиентского ожидания.

На стене перед ними было световое табло, на котором появлялись и исчезали цифры и буквы.

Букин смотрел на табло, а Пакин смотрел на Букина.

– Почему вы не здороваетесь со мной? – спросил Букина Пакин.