Михаил Гаёхо
Как на собаке
Рассказ
Они стояли вдвоем перед Малинкиным, молча и внимательно глядя, — брат и сестра, судя по сходству носов и глаз. Брат — возраста младшего школьного, сестра — постарше. Третьей была собака, животное неопределенной породы, немного напоминающее свинью.
— С собаками нельзя, — сказал Малинкин.
— Мы хотели, пожалуйста, вам показать, — начал мальчик.
Собака заскулила, натягивая поводок к двери.
— Нельзя с собаками, — повторил Малинкин, — здесь лаборатория.
— А мы сюда шли, — сказала девочка.
— Вам кого нужно? — спросил Малинкин. — Нет никого сейчас, все на овощной базе.
— Мы быстро, — сказала девочка.
— Давай, Ленка, — поторопил ее брат.
Девочка открыла свой ученический портфель, из портфеля достала кусок полиэтиленовой пленки и что-то продолговатое, аккуратно завернутое в белую тряпку. Развернула. Неожиданно это оказался нож — массивный, как орудие мясника, тесак, только с острым концом. Мальчик потрогал лезвие, пробуя остроту, и подул на палец: острый был нож. Собаку поставили на полиэтилен. Собака заскулила, поджимая хвост.
— Смотрите, пожалуйста, — сказал мальчик.
Он оттянул собачью заднюю ногу — вверх и немного вбок — и быстро полоснул ножом. Брызнула кровь. Собака завизжала по-поросячьи.
— Ты что, ты что это делаешь! — закричал Малинкин, не зная, как реагировать на такую абсурдную ситуацию.
Мальчик вытер тряпкой кровь с собачьей ноги и провел рукой против шерсти.
— Смотрите, пожалуйста, — повторил он.
Малинкин увидел влажный от крови разрез, шрам, который — он не верил глазам — затягивался прямо сразу, зарастал новой кожей. Вот уже только остался багровый рубец, который бледнел, разглаживался, скоро исчез совсем.
Малинкин протер глаза руками.
— Мы и еще покажем, — сказал мальчик и острым концом ножа ткнул собаку в глаз. Собака завизжала по-поросячьи.
— Не так сразу заживет, а минут через двадцать, — сказала девочка.
— Заживет, как на собаке, — улыбнулся мальчик.
— Удивительно, — пробормотал Малинкин, — невероятный феномен.
— Да, — подтвердила девочка, — нам дядя Гриша говорил, что этот феномен заинтересует ученых.
Малинкин кивнул.
— Мы оставим вам эту удивительную собаку, — сказала девочка.
— Дядя, — а вы хотите стать ученым? — спросил мальчик.
— Ну… я и так… в некотором роде… — начал Малинкин, но сестра шикнула на брата и за руку потащила к выходу.
— До свидания, — они обернулись в дверях.
— До свидания, — задумчиво произнес Малинкин.
Оставшись один, он осмотрел собаку. Глаз, несомненно, заживал, рана уже не кровоточила. Это удивительно было. «Удивительно», — подумал Малинкин. Он разглядывал собаку. У нее был розовый нос, редкая шерсть — скорее свиная щетинка по виду, чем шерсть — через которую розовая кожа свободно просвечивала. Собачий глаз уже совсем ожил и нормально двигался, следя за Малинкиным. «Удивительно», — второй раз подумал Малинкин.
Собака подошла к двери, поскуливая. «Хороший песик, хороший», — сказал Малинкин. Или это не песик, а сучка? Он посмотрел. Хорошо, что сучка. Собака скребла дверь лапой. Из холодильника он взял колбасу. Отрезал кусок и положил собаке. Сделал и себе бутерброд. Вскипятил чай в колбе. Он был один в этот день, пил чай и думал. Мысли текли толчками, окрашенные возбуждением и предвкушением больших событий. Уникальный, удивительный случай Это повезло ему. А дело науки — тиражировать уникум. Рутинная, буденная работа, но — интересно, захватывающе интересно. Надо будет клонировать животное, попробовать в тканевой культуре… и искать, конечно химический агент, отвечающий за необыкновенные свойства. Своими силами не поднять. Нужны контакты. Он подумал о путях контактов. Возможно и с инофирмами совместное участие. Он подумал об этом с энтузиазмом. Тут — в диссонанс — осторожная, недоверчивая мысль появилась. Нервное такое сомнение, словно у вышедшего из дому: не забыл ли газ погасить на кухне? Малинкин сомневался. Чем в чудо, легче было поверить в гипноз дурацкий, в обман зрения. Проверить, что ли? Надо проверить. Чтобы убедиться. Уже скальпель появился в руке, словно сам по себе. Левой своей Малинкин осторожно погладил собаку, почесал за ухом: «хороший, хороший», — а правой воткнул скальпель в ту же заднюю собачью ногу. Собака завизжала по-поросячьи. Малинкин поморщился. «Ничего, — сказал он, — ничего. Вот уже и не больно».
Читать дальше