Владимир Колышкин - Атолл

И, конечно, получил отказ. Вернее, ничего не получил. Ни ответа, ни привета. Его просто проигнорировали, будто его имя никогда не стояло рядом с именем Джека Лондона на страницах их проклятого журнала. Вот так ему щелкнули по носу, поставили на место, которое он теперь заслуживает.

После этой неудачи он опять залез в свою раковину, редко бывал в "Монпарнасе", больше гулял по городу, копил материал для романа. Он решил, что роман не будет похож на его рассказы, никакой мистики, что-нибудь этакое, подземное. Зря что ли он в свое время излазил, исползал вонючие закутки нью-йоркского метро. А там происходили встречи с очень колоритными личностями. Взять хотя бы того русского бродягу, его собрата по подземной жизни. Он хоть и был инвалидом на протезе, мог однако дать фору любому здоровому. Какие чудесные сказки он рассказывал про русское метро! Он вспоминал о нем, как о потерянном рае, где потолки украшает прекрасная мозаика, где в нишах стоят изящные статуи, не то, что местные обосранные закутки. Там полы выложены золотыми плитками, а не грязным заплеванным бетоном, как здесь, в Нью-Йорке. Там, в московском метро, колонны из полированного мрамора, а не ржавое, грязное железо с заклепками. Там огромные антикварные хрустальные люстры освещают шикарные платформы с яркостью бродвейских огней. Там уральские самоцветы и якутские алмазы сверкают на стенных панно. И там совсем, ну совсем нет рекламы...

Понятное дело, ничему этому Джон не верил, но рассказы бродяги были так живы и интересны, что ХОТЕЛОСЬ верить.

Шло время, а честно заработанный гонорар за первый рассказ не приходил. Неудача со вторым рассказом поубавила в нем великодушия. Разозлившись, Джон сел и написал письмо в "Нэшнл джиогрэфик" на имя главного редактора журнала. Буквально через неделю ему выслали чек на 50 долларов, а через какое-то время - еще один чек на ту же сумму. Итого: 100 баксов за рассказ о мешке с золотом. А писал он его без малого два месяца. Грузчиком в магазине и то больше заработаешь, думал Кейн. Но сойти с писательской трудной дороги он уже не мог. Ради заработка и чтобы больше было свободного времени для творчества, Джон устроился ночным сторожем в аптечный склад.

7

Однажды, как всегда гуляя по городу, Джон случайно забрел в запретный для белых город - Гарлем. То ли он не выспался. После ночной смены обычно чувствуешь себя словно с похмелья. То ли слишком задумался над судьбами героев своего будущего романа. Перейдя какой-то перекресток, он вошел в Гарлем незаметно, как люди иногда незаметно переходят из мирного времени в военное. Все был мир-мир и вдруг война. Почти как у русского графа Толстого. Приличные фасады домов разом как-то подурнели. Потянулись ряды низкоэтажных зданий из красного кирпича, окна с выбитыми стеклами смотрели на него черными гнилыми провалами, стены были изрешечены не то пулями, не то снарядами, словно здесь велись уличные бои.

Когда Кейн осознал, что зашел в сумеречную зону, было уже поздно. Черные жители окружали его со всех сторон. На их лицах он не прочел ни одной доброжелательной улыбки. Старики, проходившие мимо него, произносили явные ругательства в его адрес. Мальчишки, даже самые малые и сопливые, задирали "проклятого белого". А уж когда его остановила группа молодых людей, похожих на бандитов, он основательно струхнул.

- Куда хиляешь, снежок? - спросили его сурово люди с черными лицами.

- Видите ли... - выдавил из себя Джон, в жалкой попытке оправдать свое здесь появление. Он не мог смотреть в эти жестокие глаза с фарфоровыми белками и отвел свой взор в сторону, бессмысленно уставясь в витрину жалкого магазинчика, возле которого его тормознули. И вдруг - о, чудо! Он увидел то, что подсознательно искал последнее время. Поэтому он, собственно, и оказался в этих кварталах, что именно здесь поблизости продавали некоторые вещи подешевке. Он давно хотел купить пишущую машинку, чтобы не платить лишних денег машинисткам. Но современные электрические машинки стоили очень дорого и были ему не по карману. Вот он и пошел в кварталы, где можно было купить подержанные вещи. И он-таки нашел, что искал. Он смотрел сквозь пыльное стекло витрины на старую механическую машинку, довольно-таки портативную, как утопающий смотрит на брошенный ему спасательный круг.

Джон так все и объяснил парням. Надо говорить правду, был у него девиз. Правда она не подведет.

- Значит, ты считаешь, что у нас тут только один хлам продают? - сказал главарь.