Диана Удовиченко - Эффект преломления

Дьёрдь притянул графиню к себе. Теперь они стояли друг к другу вплотную, Эржебета ощущала на шее его тяжелое дыхание. Руки Турзо обвили ее талию:

– Черт с ними, с девками. Я все забуду, все прикрою… только будь моей, Эржебета!

Рванулась изо всех сил, отпрянула назад:

– Одумайся, что говоришь? Ведь ты лучший друг Ференца!

Лицо Дьёрдя помрачнело:

– Сил больше нет. Люблю. С тех пор как увидал тебя на свадьбе, в белом платье. Ты была такая красивая… а сейчас еще лучше стала.

Эржебета упрямо мотала головой, словно отгоняя морок. Турзо, кряхтя, опустился на одно колено:

– Я немолод уже. Не могу дольше ждать. Или будь моей, Эржебета, или… – в голосе его прозвучала угроза.

Ледяная ярость затопила сердце. Больше не было ни страха, ни удивления. Черные глаза полыхнули безумием:

– Подите прочь, граф.

Презрительно смотрела, как он поднимается. Алые губы скривились в издевательской усмешке.

– В другой раз жду вас в гости, граф, когда мой супруг вернется, – и тихо добавила: – Ференцу ничего не скажу, ради вашей старой дружбы. Но и ты поберегись, Дьёрдь. Мы ведь тоже люди не из последних…

Турзо вышел прочь, уковылял, как щенок побитый.

Эржебета снова уселась за стол, принялась писать ответ. Анну – как можно скорее замуж. Надо избавиться от этой боли, от этой тревоги…

Замок Чахтице, январь 1602 года от Рождества Христова

– Госпожа, – в покои вошла Дарволия, держа перед собою поднос, на котором стоял высокий кубок. – Выпейте, госпожа.

Сама колдунья в последние годы изрядно сдала. Постарела, подурнела, но по-прежнему держалась прямо, движения ее были легкими, а ум – трезвым.

Графиня приняла кубок, полный свежей, остро пахнущей крови. Сделала большой глоток, поморщилась от сладко-соленого привкуса. Никак не могла привыкнуть.

– Надо, госпожа, – настаивала мольфарка. – Болезнь ваша требует постоянного лечения.

– Что-то не помогает оно, Дарволия.

– Ничего, госпожа. Поможет. Я найду средство посильнее, вы верьте.

Эржебета осушила кубок до дна.

– Так-то лучше, – улыбнулась колдунья. – Рассказать хочу, госпожа…

– Говори.

Мольфарка оглянулась, подошла совсем близко, прошептала на ухо:

– Челядь говорит, в замке объявился Черный человек…

Графиня отшатнулась:

– Это невозможно, Дарволия! Даже ты его не можешь видеть, только по моим рассказам знаешь…

Черный человек был ее личным демоном с детства. Никому он больше не показывался, порою даже сама Эржебета сомневалась: есть ли призрак на самом деле, или это плод ее больного разума?

– Люди говорят, – упрямо повторила колдунья, у которой имелось множество наушников среди слуг. – Видели, как бродит он ночью по замку.

Эржебета не хотела верить.

– Может, это вор какой? Пусть поймают!

– Прости, госпожа. Ни цыгане, ни гайдуки его выследить не смогли. Говорят, призрак это. А челядь и подавно трясется от страха. Слухи ходят, мол, у тебя в любовниках сам дьявол.

Графиня горько рассмеялась. Что ж… правдивы слухи. Разве не ласкает ее в полнолуния Черный человек? И разве не обладал он ею в первую брачную ночь, вместе с Ференцем…

И все же не верила, пока Дарволия не сказала:

– Не пугайся, госпожа. Но я своими глазами его видела.

В горле пересохло, дыхание занялось, Эржебета с трудом выдавила:

– Где?

– В замке. Он шел с той стороны, где детская половина, в сторону твоих покоев. Прости, госпожа, я побоялась заступить ему дорогу. Спряталась за углом, переждала, пока пройдет…

Не может быть! Графиня заметалась по комнате. Дети… Анна… Ее девочка выросла. Скорее замуж, прочь из замка!

Через неделю состоялся сговор. Вскоре в одном из имений богатой семьи Зриньи сыграли пышную свадьбу. Анна покинула родной дом.

Черный человек больше не гулял по замку, не выходил из стен. Как и всегда, являлся графине в полнолуние, жадно требовал ласки, вонзался в нее – то мертвенным холодом, то адским жаром. Не всегда хватало сил ему сопротивляться. Иной раз Эржебета, уступив, лишь просила:

– Не тронь детей…

В ответ пустота в капюшоне лишь тихо смеялась. Черный человек отказывался рассказывать об их будущем. Но Эржебета сама догадывалась, и сердце ее разрывалось.

Замок Чахтице, февраль 1602 года от Рождества Христова

– Была охота тебе туда идти, Дарволия? – спрашивала Эржебета. – Снова отец Иштван будет коситься на тебя.

– Положено, госпожа. Сегодня праздник Сретения Господня, – отвечала мольфарка. – Схожу уж. А вы кровь-то пейте, пейте.