Диана Удовиченко - Эффект преломления

Старуха ушла, но вскоре вернулась – молчаливая, потерянная. В ответ на расспросы Эржебеты сказала только:

– Правы вы были, госпожа. Отец Иштван меня от церкви отлучил. Сказал, за жестокость, мол, с девками.

– Да как он смеет, недоносок чернорясный?! – в бешенстве воскликнула графиня. – Да он же с семьи Надашди кормится, и церковь его только на наших пожертвованиях стоит!

На другой день Эржебета сама засобиралась в церковь.

– Не ходите, госпожа, – увещевала Дарволия. – Вы ведь праведная евангелистка, молитесь дома, и ладно. Не надо вам туда…

– Молчи, старуха! – прикрикнула графиня. – Пусть мне посмеет сказать то же, что тебе!

Нарядная, укутанная в меха, вошла Эржебета в церковь. За нею – череда служанок и охрана из гайдуков. Люди расступались перед процессией, шарахались в стороны, словно боясь одного взгляда графини. Она опустилась на скамью – и тут же вокруг нее образовалось пустое место.

Отец Иштван смотрел на графиню, и чувствовал, что сердце его наполняется решимостью. Он устал наблюдать зверства этой женщины.

Не все девки в Чахтице пропадали бесследно. Некоторые были похоронены по христианскому обряду. Обычно Эржебета посылала за священником, а если служанки были из соседних деревень, просто отдавала тела родителям. Тогда тоже отпевать их приходилось отцу Иштвану, и то, что представало его глазам, повергало в ужас…

– Дорогие братья и сестры! – возгласил он. – Сегодня поговорим о жестокости и милосердии. На праведном суде, когда Господь призовет к себе праведных, первое место займет благотворящий. Питатель других первенствует между удостоенными почестей, напитавший алчущего призывается прежде всех и преимущественно перед другими праведниками вводится в царствие небесное…

Речь священника лилась плавно и гладко. Эржебета не вслушивалась. Она чувствовала, что засыпает, что ее уносит эта бессмысленная река слов. Ничего не сделает отец Иштван, ничего-то не скажет. Одно дело запугать беспомощную старуху, выросшую в лесу, и другое – пойти против могущественной графини Батори-Надашди. Как вдруг…

– А вы, Эржебета Надашди, повинны в этом грехе! Вы чудовищно жестоки!

Графиня не поверила своим ушам: Иштван Мадьяри, выкормыш неблагодарный, прямо обвинял ее в церкви, полной народу!

– Из-за вашей жестокости умирают девушки! – обличал между тем священник. – Неделю назад мы хоронили двоих. На их телах явственно были видны следы пыток!

Этого Эржебета уже не могла спустить. Ее охватило бешенство.

– Да как вы смеете?! – закричала, вскакивая. – Как вы смеете позорить меня и мой славный род?! Как смеете отлучать моих верных слуг от церкви? Что ж, померли девки – болели они!

Отец Иштван осекся и попятился, словно обжегся о безумный взгляд черных глаз. Графиня быстро зашагала к выходу. Гайдуки схватились за сабли, готовые защищать госпожу.

– Не марайте оружие! – крикнула им Эржебета. – Со всеми, кто здесь был, сама разберусь! А ты погоди, чернорясый, на тебя пожалуюсь моему Ференцу, как только он вернется!

Владивосток, май 2012 года

– They were crying when their sons left…

Я приглушенно зарычал в подушку, схватил айфон, не глядя, нажал отбой. Задолбали, темно еще… А сон какой славный был… солнце, пляж… девушки голые…

Попытался снова к ним вернуться, но мозг уже начал просыпался, а с ним и чувство ответственности. Плюнув, я схватил телефон, посмотрел журнал звонков. Ну так и есть, Чонг! Кому еще придет в башку названивать так рано! Упырям-то плевать, они не спят по ночам.

Память тоже пробудилась и порадовала картинками вчерашней ночи. Катынина мы так и не сумели хоть немного привести в чувство. Пришлось вызывать скорую, мужика увезли в психушку. Охрана клялась и божилась, что этого деятеля никто не видел. Как умудрялись не замечать – мы так и не поняли.

Александру Вениаминовну разбудить не удалось, хотя я честно пытался. Невменяемая хозяйка не реагировала ни на крики, ни на тряску. Зато пришлось потом отрывать от нее Чонга, который пристроился рядом и страстно вылизывал шею дамы, уже выпустив клыки. При этом он активно мял и наглаживал ее пышные округлости.

– И зачем тебе это надо? – скептически осведомился я, пинком сбивая его с дивана.

– Ну… – потупился упырь, – хоть вспомнить, какие бабы на ощупь. Не всем же счастье их иметь. А хочешь, – вкрадчиво продолжил он, – ты с ней тут покувыркайся, а я посмотрю? Ну что тебе стоит, Ванюська? Доставь старому другу удовольствие…