Роберт МакКаммон - Моё!

Она боялась посмотреть. Но эта мысль прошла, и ее веки медленно закрылись. Ее тело было царством боли. Позже – она не знала точно, когда, – плач Дэвида вернул ее в мир. Он был голоден. Хотел бутылочки. Надо покормить растущего мальчика. Моего растущего мальчика.

– Я люблю тебя, – прошептала она – Я люблю тебя, Дэвид.

Она расстегнула аляску, вынула его и осмотрела его: пальчики на ручках и на ножках, пипочка – все. Он был цел, и он принадлежал ей.

Лаура крепко прижала его к себе и стала баюкать под говор океана снаружи.

Настало время думать, что теперь делать.

Она полагала, что сможет вывести «катлас» из болота. Если нет, то в джипе могли остаться ключи. Нет, ехать в этой машине она не сможет. Даже сидеть в ней было бы невыносимо, потому что в ней запах этой женщины. Если не удастся вывести «катлас», надо будет идти пешком на лесной кордон. Хватит ли у нее сил? Она думала, что да. Это займет время, но в конце концов она туда дойдет.

– Да, мы добредем, – уверила она своего ребенка. Он поглядел на нее и поморгал. Он больше не плакал. Ее голос звучал лягушачьим кваканьем, и она до сих пор чувствовала пальцы этой женщины у себя на горле. – Все теперь позади, – сказала она, отгоняя прочь тьму, которая все еще пыталась заявить на нее права. – Все позади.

Но что если она выглянет, и тела Мэри Террор там не будет?

Лаура сделала попытку встать. Это было невозможно. Надо еще подождать. Свет казался ярче. Полдневный свет, подумала она. Она ощупала рот языком изнутри – выбитых зубов нет, но полно сгустков крови. Боль в ребрах убивала, она не могла глубоко вздохнуть. Сломанная рука.., что ж, есть такая точка, за которой боль уже не осознается, и она миновала эту точку. Когда она вернется к цивилизации, то будет просто находкой для доктора.

Добраться до кордона – это не испытание. Настоящее испытание – это будет Дуг, и Атланта, и куда повернет теперь ее жизнь. Она не думала, что в этом будущем найдется место для Дуга. У нее есть то, что ей принадлежит. Все прочее он может оставить себе.

И был еще один вопрос. Вопрос о женщине, которая не хотела быть забытой, которая боялась, что чужие пройдут мимо ее могилы, не зная ее истории.

Лаура позаботится о том, чтобы это не случилось; она позаботится, чтобы Беделия Морз попала домой.

Еще она подумала что теперь Нейл Касл из ФБР может отозваться на ее звонок.

Лаура подобрала ноги, прижала покрепче Дэвида и постаралась встать. У нее это почти получилось. Со второго раза ей это удалось.

Двигаясь медленно и осторожно, она спустилась по лестнице. На первом этаже ей опять пришлось отдохнуть.

– Старуха твоя мама, сынок, – сказала она Дэвиду. – Как тебе это?

Он издал булькающий звук. Она вложила ему в ладонь свой палец, и его ручка стиснула палец крепкой хваткой. Им теперь предстоит снова узнать друг друга, но времени у них полно. На его лице были царапины – его собственные медали.

– Ну что, готов попытаться? – спросила она. Он не выразил никакого суждения, только с любопытством глядел голубыми глазами.

Лаура заковыляла из дома в полдневный свет. Туман все еще плыл, и Тихий океан грохотал о скалы, как грохотал он многие века. Есть неизменные вещи, как, например, любовь матери к ребенку.

Дорога манила.

Но еще не сейчас. Пока еще нет.

Лаура обошла вокруг дома, ее сердце бешено колотилось в избитой груди. Она должна увидеть. Она должна знать, что может опять спать, не просыпаясь в крике с мыслью, что где-то в этом мире едет ночью по шоссе Мэри Террор.

Она была там.

Ее глаза были открыты, голова вывернулась. Скала была ее подушкой, красной, как любовь.

Лаура с облегчением перевела дух и отвернулась с сыном на руках.

Обоим детям четверга предстоял долгий путь.